Прошло три дня. Гитлеровцы, вероятно, производили перегруппировку, поэтому особой активности не проявляли.
- Есть хорошие новости, Яков Данилович, - сказал Богданов комиссару, когда они в землянке командира полка обсуждали текущие дела. - Прибыло пополнение, это во-первых...
- Знаю, - ответил Иващенко, - уже разгрузилась дивизия, а с ней и тяжелый артиллерийский полк.
- Верно. Только прибыли они не в наш сектор, а в восточный, - уточнил Богданов.
- В восточный? Жаль, конечно, что не к нам. Впрочем, все равно жить уже легче.
- Да, это так. Но главная приятная новость состоит в том, что в самые ближайшие дни наши войска нанесут удар но фашистам. Это будет необычайно смелая операция наземных частей и флота с одновременной высадкой воздушного и морского десантов. А потом последуют новые удары...
Однако, говоря это, Богданов еще не знал, что из Севастополя уже вышли крейсеры «Красный Кавказ» и «Красный Крым» с десантом морской пехоты. Еще полторы тысячи человек спешили на помощь осажденной Одессе.
Два дня не смолкал грохот боя в восточном секторе.. Первую весть о победе принесли в город раненые, а потом моряки протащили по улицам города захваченные орудия.
На длинных стволах мелом были сделаны надписи: «Они стреляли по Одессе! Этого больше не будет!»
Улыбающиеся краснофлотцы, махая бескозырками, отвечали на приветствия жителей.
Одесса ликовала. Гремело радио: «22 сентября наши войска комбинированным ударом стрелковых частей и десанта моряков, заброшенных в тыл врага, нанесли поражение противнику. Действия наземных войск были поддержаны огнем кораблей Черноморского флота и авиацией. В результате успешно проведенной операции противник понес серьезные потери в людях и вооружении. Общие потери убитыми, ранеными и пленными составляют не менее пяти-пшстй тысяч солдат и офицеров... По неполным данным, наши войска захватили шесть танков, сто тридцать автомобилей, тридцать три артиллерийских орудия разных калибров, в том числе четыре дальшобойных, обстреливавших Одессу...»
К наблюдательной вышке Богданова подъехал на машине комиссар полка.
- Был в политуправлении, в городе, и заодно решил побриться, - рассказывал Иващенко. - Раз уж попал в Одессу, так почему бы не поблаженствовать в настоящем кресле парикмахера. Люблю, когда тебя этак щекочут кисточкой, намазывают теплой душистой мыльной пеной. Расселся я в кресле и не обращаю внимания на -бомбежку. Вдруг вижу, дом, что стоял напротив, стал наполовину ниже...
А тут снова гул самолетов, и опять взрывы. Поверьте, у меня внутри что-то словно оборвалось. Вот, думаю, глупая смерть - в кресле... Взглянул я на парикмахера, он преспокойно правит бритву о ременЬ и равнодушно смотрит в окно. Закончил, попробовал лезвие, повернулся ко мне и говорит: «Холера им в бок, этим «юнкер-сам», чтоб они уже до своего аэродрома не долетели...»
Ругается, понимаете, а страха нет. Неудобно мне стало как-то. «Ах ты, Аника-воин, - говорю я себе, - а еще военный комиссар, посмотри на гражданского человека, он же ни капельки не испугался, а ты?» А бомбежка все продолжалась. Не выдержал я и спрашиваю: «А вам, товарищ мастер, не страшно? Ведь сюда небось и артиллерия фашистская доставала. Я видел у входа воронки». Парикмахер как-то странно посмотрел на меня, потом улыбнулся и сказал: «Вот эта бритва, которой я перебрил за свою жизнь пол-Одессы, а может, и больше, эта бритва может стать оружием... Поняли? А вы спрашиваете за какой-то снаряд. Холера им в бок, всем гитлеровцам...»
Богданов посмеялся над рассказом комиссара. Потом они оба поднялись на вышку командира полка. Сергей хотел было узнать у Иващенко, нет ли вестей от Серикова, но не решился уйти со своей вышки.
Готовится новое наступление. Богданов сделал такой вывод, наблюдая передвижение частей. Скоро это подтвердилось. В первых числах октября командиру полка официально объявили:
- Готовьтесь. Будем наступать...
Богданов получил задачу и приступил к подготовке полка. Пять дней пролетели в напряженной работе. Богданов старался предусмотреть вое до мелочей. Командиры. дивизионов и батарей распределяли обязанности по взводам и орудиям.
- Вот ото, я понимаю, война! - радовался Гак. - А то сидишь, як крот, и голову не высунешь. Нехай теперь хриц прячется...
Но днем 9 октября произошло непредвиденное.
Из-за поворота дороги показалась группа моряков. Они подошли к вышке Березина.
«Кажется, начальство», - подумал Сергей.
- Где командный пункт Богданова? - спросил адмирал.
Березин представился и проводил их к блиндажу майора.
Трое вошли внутрь, а двое остались у входа.
- Кто этот адмирал? - опросил Сергей.
- Который? В плаще - это Жуков, а с ним вицеадмирал Левченко.
«Левченко? - удивился Березин. - Он нее заместитель наркома!»
«Ну и наступление, должно быть, будет», - думал Березин, возвращаясь к себе. Ему и в голову не могло прийти, что приезд адмирала Левченко мог означать чтолибо другое. Откуда было знать командиру батареи, что войска 51-й армии, оборонявшие Крым, под давлением превосходящих сил противника, оставили Перекоп и отошли на рубеж села Ишунь.
Богданов тоже не знал об этом и с удивлением слушал адмирала, объявившего ему, что наступление отменяется. Вместо него будут проведены военные действия, которые должны дезинформировать врага.
- Пусть думает, что мы наступаем, - закончил Жуков.
Все шло так, как было намечено. Разведку боем провели ночью. Сергей видел, как ожил передний край обороны. Бесчисленное множество осветительных ракет дополнилось трассирующими пулями. Чапаевцы без особого труда овладели хутором Дальницким, но развивать успех не стали.
В течение следующего дня гитлеровцы дважды пытались обить их с захваченных позиций, то же повторилось и на второй, и на третий день. Только на пятый день гитлеровцы прекратили попытки вернуть хутор Дальницкий.
В тот же день Богданов был срочно вызван к генералу Петрову, назначенному командующим армией.
- Ты знаешь, Николай Васильевич, - спросил Петров, - что на юге сложилась очень напряженная обстановка? Враг угрожает Донбассу, Ростову и Крыму. Вот так, Николай Васильевич.
- Я слышал, на Перекопе идут тяжелые бои, - сказал майор.
- Хуже! сказал генерал. - Наши оставили Перекоп и отошли на слабо подготовленные к обороне Ишуньские позиции. Крыму нужно срочно помочь. Вот почему и стал вопрос об эвакуации Одессы. Ставка решила. "У авиации и кораблей, которые нас поддерживают, одна база - Крым.
- Да, - вздохнул Богданов, - если противник займет Крым, тогда и Одессе придется туто...
- Конечно, - кивнул Петров. - А в случае продвижения фашистов к Ростову, Одесса останется глубоко в тылу и контрудар отсюда будет просто нереален. Вот так...
- Значит, Одесса...
- И мне ее жаль, и командованию, разумеется, - всем жаль, да ничего не поделаешь. Нужно.
- И все же обидно уходить, когда выстояли оборону, - сказал майор. - Такой ценой нам это досталось - и уходить... И когда же?
- Ближайшей же ночью.
- Этой ночью?!
- Прежний срок был двадцатого октября. Так и согласовали со Ставкой. Но вариант последовательного отхода армии отпадает. План изменили. Сам знаешь, какую кутерьму затеяли гитлеровцы. Они и весь , город переполошили. Сейчас несколько улеглось. Враг поверил в то, что мы пока не собираемся сдавать Одессу. Но стоит нам возобновить отвод - и противник сразу поймет. Поэтому и решено ночью внезапно отвести войска с передовой, погрузить на транспорты и эвакуировать...
- ..Вот как... Смело, я бы сказал, даже дерзко задумано, - задумчиво произнес Богданов.
- Решение смелое, - согласился Петров. - На этом и построен замысел. Его должны обеспечить скрытность действий и дезинформация. Другого выхода нет. Промедление, нерешительность могут привести к непоправимому...