лучше, ни хуже. Спросили, есть ли у меня вши? Похоже, что есть. Заставили скинуть все
верхние вещи, сложить их в выварку, залить водой и прокипятить (у них был киловаттный
кипятильник, который за полчаса вскипятил выварку воды), а остальные вещи —
футболку, трусы, носки «пробить» на наличие насекомых и гнид. Боже! У меня их был
море! Но Вовчик сказал, что ничего страшного, потому что это проблема практически
всех, кто приезжает из ИВС и КПЗ райотделов. «Проваришься, хорошенько «пробъешься»
и все будет в порядке!»
Узнав, что я никогда ранее не был судим и что «заехал» в хату с хозяйственной статьей, Вовчик успокоился и спросил, не голоден ли я. Как волк! Мне дали бутерброд с колбасой, кусок сала, луковицу, заварили кипятильником в кружке чай. Когда мой желудок начал
работать, меня тут же потянуло в сон, и я увалился на свою нару. Было уже часов девять
вечера, и я проспал до утра сном младенца.
Отбоев и подъемов в СИЗО нет, зато день и ночь горит над дверью «залупа» — 150-
ваттная лампочка, размещенная в сквозном отверстии с решеткой, включающаяся из
коридора.
В 9-00 хаты поочередно начинают выводить на часовую прогулку в специальные
прогулочные дворики, находящиеся вне корпуса, на улице. Можно договориться выходить
и вечером, в 16-00, но тогда утром хату не выведут: можно гулять только 1 час в день.
Дворики — это тоже бетонные мешки, но без крыши, которую заменяет двухслойная
решетка, и сетка-рабица, не мешающие рассматривать плывущие по небу облака или
понежиться на солнышке, когда оно попадает в дворик. Над ними возвышаются
деревянные сооружения, внутри которых бродит охрана. Прогулка, особенно летом, —
одно из немногих приятных развлечений в тюрьме.
Теперь немного о «положенном» и «не положенном» подследственному в СИЗО. Кроме
сумки, мешка, рюкзака или, на худой конец, целлофанового или даже бумажного пакета, в
которые можно было сложить свое барахло, разрешалось иметь: бритвенные и
умывальные принадлежности — станок для бритья (если лезвие — «мойку» — находили
при шмоне вне станка, сразу можно было угодить в карцер) или электробритву (с конца
80-х в камерах установили электрические розетки), мыло, мочалку, полотенце;
минимальный набор лекарств (больным — «свои» лекарства, но никаких
сильнодействующих, которые можно использовать как одурманивающие или
наркотические средства); свое собственное постельное белье; верхнюю одежду —
зимнюю, летнюю, тапки, кроссовки и т.п.; нижнее белье; ручки, тетради, книги — в
принципе без ограничения. Сюда же можно отнести продукты более-менее длительного
хранения, которые передавали родственники в передачах («дачках», «кабанах») — сало,
сухофрукты, чай, копченую колбасу, сыр и т. п., а также сигареты, зажигалку (спички).
Можно было иметь свою посуду — эмалированную миску, кружку (пластиковый стакан),
алюминиевую ложку (стальную могли забрать, потому что из нее делали отличную
заточку), кипятильник для воды. В нашей камере был маленький телевизор
«Электроника», который принадлежал одному из Юр и давал ощутимые шансы не сойти с
ума. Можно было иметь наручные часы, но дешевенькие, потому что иногда по прихоти
шмонщиков их могли и отобрать, хотя это было редкостью.
Запрещены были любые колюще-режущие предметы, в том числе ножницы, поэтому
многие за неимением возможности постричься брились налысо. Однако, как выяснилось
позже, ножницы можно было попросить через оперативника, за которым числилась хата.
Тупые и затасканные, они плохо резали волосы, но все же постричься удавалось. Потом
уже меня научили, как можно сносно постричься станком.
Еще одна проблема — обрезание ногтей. Это нужно было делать, забравшись на третью
нару (чтобы, не дай Бог, не увидел в глазок охранник), высвобожденным из кассеты
лезвием от станка. Ох, и работенка, доложу я вам! Я постоянно резал пальцы рук и
особенно ног, пока в конце концов не понял специфику этой сложнейшей операции. Самое
главное, обрезать ногти нужно короткими неспешными движениями, не пытаясь за один
раз подстричь весь ноготь. Пусть на всю процедуру уйдет час (времени-то — навалом!), зато, может быть, удастся избежать порезов, которые в этих жутких условиях моментально
могли начать гнить и превратиться в опасный абсцесс.
Туго в тюрьме приходится тем, кто не курит. Вообще, пытаться бросить в тюрьме курить
практически невозможно, скорее, можно начать. В камере обычно выкуривается одна