свидания (несколько комнат было оборудовано в здании общежития, вотчина завхоза
личняков). Меня ему никак не удавалось «нагнуть» и он мелко мне пакостил: когда в
выходные был массовый выезд на уборку овощей, он, зная, что я работал всю ночь и еще
не ложился, записывал меня ехать со всеми. Пришлось попросить замполита, чтобы он
повлиял на него, но, оказывается, нарядчик напрямую подчинялся только начальнику
колонии! Я терпел, терпел, а потом, после очередной его хамской выходки, пошел к нему в
шуршу, выгнал помощника и закрыл изнутри дверь на ключ. Когда я к нему повернулся, на
нарядчике не было лица: он был в панике! Побледнел, напрягся и с ужасом ждал, что же я
буду делать дальше. В секунду оценив ситуацию и внутренне торжествуя, я решил довести
дело до конца: облокотившись на стол, я зловещим голосом спросил: «Что ты, скотина, от
меня хочешь? Если ты собираешься прибрать меня к рукам, то у тебя ничего не выйдет!
Еще раз ты позволишь себе что-то подобное, и я просто разобью твою дурацкую голову!»
(Понятно, я говорил немного жестче и с использованием ненормативной лексики, но
фабула была примерно такая). Подействовало! Он стал оправдываться, блеять что-то
насчет картинки, которую он хотел подарить сожительнице на день рождения. «Так что,
тебе тяжело было подойти ко мне и попросить?!» Он не привык просить, ему всегда все
приносили на блюдечке. Но меня он попросил. И я не отказал. Зато с тех пор он перестал
меня трогать и стал с улыбочкой здороваться. Замполит долго смеялся, узнав от кого-то об
этой истории.
Осенью подошла льгота на условно-досрочное освобождение, и я не собирался упустить
эту возможность. Взысканий у меня не было, я был на хорошем счету, участвовал в
общественной деятельности (организовал по выходным в актовом зале показы
видеофильмов, которые сам же и приносил) и тверже некуда стал на путь исправления.
Замполит был не против, отрядный тоже, но вот начальник колонии сказал, что я сначала
должен выполнить ответственное поручение, иначе мне УДО не видать. Мне поручили
расписать в Солоницевской школе двадцатиметровую стену вестибюля композицией по
мотивам русских народных сказок… Твою мать! Пойди туда, не знаю куда… Времени на
все оставалось два месяца, и я призадумался. Без чьей-то помощи мне не обойтись. Тех
красок, которые мне дали, явно не хватило бы, но у меня дома было много красок еще с
института. Это ладно, а как же быть со второй парой рук? И тут я решил позвонить своему
сокурснику Игорю, который согласился мне помочь.
В четыре руки мы за шесть недель справились с работой, и начальник подписал мне все
документы. После жуткой недели ожиданий и волнений этот день настал, и выездная
сессия Фрунзенского районного суда, рассмотрев мое дело, постановила освободить меня
условно-досрочно.
Вечером 10 ноября я покинул колонию-поселение № 109 со справкой об освобождении и
был на отцовской машине доставлен домой, где меня уже с нетерпением ждали друзья,
близкие и накрытая «поляна».
Document Outline
Пролог
1. Первые шаги к обрыву
2. Роковая сделка
3. Гром среди ясного неба
4. Дело
5. Буря
6. ИВС
7. СИЗО
8. «Тройники»
9. Камера и ее обитатели
10. «Прессы»
11. Традиции
12. Связь
13. Хозобслуга
14. Тюремная валюта
15. Передачи
16. «Куры»
17. Шмон
18. Карцер
19. ОМОН
20. Тюремная иерархия
21. Контролеры
22. Отверженные
23. Тюремная баня
24. «Больничка»
25. «Малолетка» и женский корпус
26. Суд
27. «Осужденка»
28. Зона
29. Колония-поселение