Так что шеф, как понимал Орлов, должен был войти в зал непосредственно из своей приемной. Докладывал Георгий Михайлович всегда блестяще и в успехе не сомневался. И действительно, через полчаса открылась именно эта дверь, и в зал вошел первый секретарь ЦК КПУ со своей свитой.
– А ну-ка, показывайте, что вы тут нам привезли.
Георгий Михайлович подошел к генплану и начал докладывать. Начальство разглядывало другие подрамники и не очень внимательно его слушало. Через пять минут его перебили. Раздался громкий возглас.
– Что это вы привезли? Что это за архитектура? Да это никуда не годится! Неужели там у вас в Москве приличных архитекторов нет, которым можно поручить такую серьезную работу? Да, очень слабо. Вы слушайте, что вам говорят, не перебивайте. Мне не нужны ваши цифры. Это экспертиза разберется. Да, такого я не ожидал. Можете забирать свои подрамники.
С этими мало обнадеживающими репликами начальство покинуло зал. Георгий Михайлович был опрокинут. Он сидел, понурившись и думал: «Хоть бы сказал, что ему так не понравилось. Я бы поспорил. А теперь неизвестно, что нужно исправлять. Не будешь же требовать от ЦК рецензию, чтобы отбивать ее по пунктам».
В это время вошел уже знакомый инструктор.
– Ну, как прошло?
– Очень плохо.
– В каком смысле.
– Ругал, ругал, а что ему не понравилось, я так и не понял.
– А как ругал, матом?
– Да нет, просто так ругал, говорил, что архитектура не нравится.
– Тогда поздравляю, проект утвержден.
«Вот такие были критерии, – закончил Дабагян, – а ты говоришь сейчас трудно согласовывать да утверждать проект».
Иван Лазаревич Дабагян был очень опытным проектировщиком. Когда мне заказали проект Украинского института картофелеводства, я несколько раз показывал ему эскизы, выслушивал его замечания и, в конце концов, включил его в авторы, как я считал, по заслугам.
Через несколько дней меня встретил руководитель соседней мастерской Панько.
– Это правда, что ты включил Дабагяна в авторы?
– Конечно, правда. Я и его и главного технолога включил в авторы не из подхалимажа, а в расчете на их помощь. Проект очень сложный.
– Подумать только, как же это мне сразу в голову не пришло?
Через неделю мне позвонил Дабагян и заговорил крайне раздраженным голосом:
– Что ты наделал! Кто тебя просил рассказывать Панько о нашем соавторстве? Явился сегодня Панько с приспешниками и вывалил мне на стол восемь своих проектов, и во всех он поставил меня соавтором. Он решил таким образом, что я тут же, не отходя от кассы, начну их хвалить, лелеять и утверждать без всякой экспертизы. А от него избавиться очень трудно. Фамилию я свою, конечно, вычеркнул и решил ему устроить пару таких советов, чтобы он надолго запомнил.
Заслуженный архитектор Украины Юрий Сергеевич Панько – личность неординарная, большой оригинал. Закончив обследования нашего полуподвала, где размещались сопутствующие службы, я переместил свое внимание на мастерскую Панько, которая находилась в соседнем здании и обладала такой роскошью, как туалет.
В его отделе была в основном молодежь, что мне крайне импонировало, и в том числе свои копировщицы – самые интересные девочки. Первые контакты с Юрием Сергеевичем у меня начались со стычки. Зал у них был большой, и после работы мы ставили стол для пинг-понга и играли дотемна. Нередко часов в 9 вечера врывался Юрий Сергеевич с криками, что его посетила новая идея, и он должен ее немедленно проверить. А надобно сказать, что чертежные столы в то время имели под доской ящик для инструментов и чертежей, который проектировщики запирали на висячий замочек. Обнаружив, что ящики его подчиненных заперты и до чертежей не добраться, Юрий Сергеевич приходил в ярость и с криком «Позапирали, понимаешь ли, скупердяи, свои ценности», начинал срывать крышки ящиков вместе с замочками. Обнаружив нужные чертежи и установив, что новая идея не проходит («черт бы побрал эту застройку вместе с этими замками»), Юрий Сергеевич спокойно удалялся, оставив, к нашему ужасу, все это побоище в самом неприглядном виде. На следующий день меня вызвал директор и говорит:
– Послушай, Саша, ты же знаешь, что я к тебе хорошо отношусь. Но придется тебя наказать. Мне сказал дядя Митя (это наш завхоз), что у Панько разбит телефон, а Панько говорит, что ты там с ребятами играл в пинг-понг и в результате телефон разбился.