— Сколько сейчас времени? — повернулся он к стоящему за ним человеку.
— Без десяти минут пять.
— Так я и думал. Билетная касса откроется в пять. — Хендрикс приподнялся на цыпочки и прищурился. — Перед нами, должно быть, человек пятьсот.
— Говорят, что в театре пять тысяч мест.
— Знаю. А еще говорят, что где бы вы ни сидели, эффект будет один и тот же. Но все равно я хочу быть в передних рядах.
— Как и все мы, — кивнул его собеседник.
Хендрикс усмехнулся.
— Знаете, я впервые слышу о том, что наконец-то с нами поступили правильно. Я имею в виду, что билеты открыты для публичной продажи, вместо того чтобы быть зарезервированными для шишек.
— Проклятые общественные деятели, — согласился его собеседник.
Внезапно очередь начала продвигаться вперед.
— Начали продавать билеты!
— Кассы открылись!
Час спустя Хендрикс отдал двадцать долларов девушке — эффектной девушке в билетной кассе — и получил взамен пухлый конверт.
— Это мои билеты?
— Совершенно верно, сэр.
Несколько озадаченый, но счастливый, он отвернулся и вскрыл конверт. Оттуда он достал не обычные картонные бланки, но два дорогих роскошных приглашения, на толстой жесткой бумаге, с роскошной гравировкой. На приглашениях было написано:
Приглашение на премьеру в любой точке мира.
От Ультрарамы.
Новый сенсационный фильм более реален, чем сама жизнь.
Среда, 25 апреля 1973 года, в 20:00.
Стискивая билеты так, словно они были его правом на жизнь, Хендрикс вошел в кабинку квиктранса и через пару секунд уже входил в свою квартиру.
Жена ждала его с явным нетерпением на лице.
— Ты достал их?
— Конечно! Два тисненных приглашения, по десять баксов каждый.
— Лучше бы им стоить таких денег, — неуверенно произнесла жена.
— Но ты же видела очередь, когда приносила мне завтрак? На целых восемь кварталов! Сотни, да что там сотни — тысячи людей стремятся увидеть премьеру!
— Это еще ничего не значит, — сказала жена. — В конце концов, никто еще не видел этот фильм...
— Это не фильм, — поправил ее Хендрикс.
— Ладно-ладно...
— Это полный отпад. Никто никогда не видел ничего подобного — даже те люди, которые работали над ним.
— Тогда откуда тебе известно, что это великолепно?
— Поверь мне, дорогая, эта штуковина войдет в историю как Величайшее достижение человечества.
В среду, 25 апреля 1973 года, в 7:30 вечера Хендриксы стояли посреди огромной толпы, собравшейся на открытой площади перед театром Ультрарамы. Сам театр высился над площадью — это было впечатляющее здание, построенное именно для Ультрарамы — одно самых великолепных зданий в мире.
— Спокойнее, не напирайте! — выкрикивали полицейские. — Люди с билетами проходят дальше. Остальные остаются.
Наконец полицейским удалось расчистить проход через толпу, и Хендриксы, а также несколько сотен других человек, прибывших рано, сумели пройти к дверям огромного театра.
— Что делают здесь все эти люди? — спросила миссис Хендрикс.
Муж пожал плечами.
— Возможно, они планируют прорваться силой или, возможно, думают, что могут остаться лишние билетики. Говорю тебе, нам очень повезло, что я все-таки достал билеты.
Он предъявил приглашение высокому, надменному швейцару в роскошной униформе. Швейцар просто кивнул, позволяя им пройти.
— Разве он не должен порвать билеты?
— Только не в ночь премьеры, — сказал Хендрикс. — Они дарят нам эти билеты в качестве сувенира.
Они прошли внутрь и оказались в огромном, почти бескрайнем вестибюле, покрытом глубоким пушистым синтофоном густо-фиолетового цвета. Сводчатые стены из сверкающего металла вздымались верх до еле видимого потолка.
— Если это только фойе, — сказал Пол Хендрикс, — представляешь, что там внутри!
— Послушай, не пытайся меня шокировать! — подтолкнула его жена.
К ним, весело улыбаясь, приближалась девушка лет семнадцати. Хендрикс заморгал. На ней были только две почти прозрачные полоски мерцающей ткани — одна на груди, другая вокруг бедер.
— Добрый вечер, — сказала она. — Я ваша провожатая. Могу я провести вас на места?
— Да, здесь действительно есть на что посмотреть, — пробормотал Хендрикс.
Девушка взглянула на приглашения, которые он сжимал в руке, и поманила, чтобы они следовали за ней. И пошла, покачивая бедрами.
Перед ними висела яркая алюмоидная дверь. Девушка коснулась невидимой кнопки, и дверь скользнула назад, открывая собственно внутренность театра.
Хендрикс так и ахнул.