Сми прибыл с туристической группой шесть месяцев назад. Его генератор был замаскирован под кинокамеру. У Гарднера был ювелирный аппарат. У остальных были свои способы маскировки.
К этому времени Гарднер уже установил в своей комнате видеоэкран ради общения с клиентами, которые захотят ему позвонить.
По крайней мере, это было вполне подходящая причина. Но он ждал звонков от новоприбывших членов своей команды и хотел видеть их лица, когда они будут говорить. Он был не просто командиром команды, его работа заключалась в том, чтобы убедиться, что каждый из четверки остальных бдителен, спокоен и готов вы— полнить свою работу, когда настанет время.
Интересно, подумал Гарднер, а что произойдет, если один из них не будет готов? Например, он сам?
Виган позвонил ему вскоре после того, как приземлился Леопольд. Гарднер уставился на изображение на экране, сравнивая его с фотографией Вигана, которую он видел на Земле в офисе Карнеса.
— Вы Гарднер, не так ли?
— Совершенно верно. Виган?
— Разумеется, — кивнул человек на экране.
У Вигана был аскетичный вид. Блестящие глаза, резко выступающие скулы, сжатые в строгую линию тонкие, бескровные губы. Гарднер подумал о том, был ли этот человек внутри таким же холодным, как и внешне.
— Как у вас дела, Виган? У вас все в порядке там, где вы находитесь, не так ли?
— Да. Я просто провожу обычную проверку.
— Проверяете меня?
— Проверяю весь проект. Я хочу, чтобы все прошло гладко.
Гарднер мысленно ахнул и побледнел. В своем ли уме Виган, говоря о «проекте» так свободно по общественной связи.
— Торговля драгоценными камнями идет хорошо, — холодно сказал Гарднер. — Я думаю, мы вернемся на Землю богатыми людьми.
— О, конечно. — Похоже, Виган понял свою ошибку. — Успешно ли идут дела у других членов корпорации?
— Думаю, что да, — сказал Гарднер. — Я связывался с Дадли на днях, и он сказал, что курс идет на повышение. Так что лучше переговорите со своим биржевым маклером. А Оскар сообщил мне, что его жене уже гораздо лучше.
Поддержи же меня, идиот, подумал он при этом. Только не вздумай задавать сейчас глупые вопросы.
— Рад это слышать, — сказал Виган. — Ну, мы еще свяжемся, не так ли?
— Я думаю, примерно через неделю. Это ведь достаточно быстро?
— Нет, но это нужно будет сделать, — сказал Виган и прервал связь.
Мгновение Гарднер глядел на потухший экран, ожидая пока кровь обратно прильет к лицу, а в животе органы встанут на свои места. Не успей он вовремя заткнуть Вигана, этот тип с тонким лицом, возможно, принялся бы расспрашивать о Сми, Леопольде и еще не прибывшем Арчере, единым махом связав их всех пятерых вместе. Может, это и прошло бы незамеченным, но все, что имеет тенденцию связать команду воедино, было опасно. Если кто-то запомнит их имена и решит еще раз взглянуть на невинные, казалось бы, приспособления, которые они привезли с собой на Лурион, то они могут считать себя уже мертвыми.
И даже хуже. Если луриониане поймут, что могут наделать эти генераторы, то они не будут довольствоваться лишь тем, что убьют всех пятерых самым неприятным способом. Они примутся рассказывать о заговоре всей Вселенной, и после этого имя Земли не будет стоить и плевка.
Естественно, Земля станет отрицать какую-либо связь с этими пятью неудачниками, но кто ей поверит? Пятеро человек не могут решить по собственной инициативе уничтожить целую планету.
Содрогнувшись, Гарднер проклял Вигана, проклял Карнеса, проклял компьютер, с чьей подачи он попал в эту кашу. А затем потряс головой и начал обдумывать все сначала.
Предположим, у компьютера были немалые шансы выбрать первую, неудачную команду. В то время компьютер был на восемьдесят процентов неправ. Только у Сми оказались все качества, необходимые для выживания.
Тогда была отправлена вторая команда, в которой, по крайней мере у одного — Вигано, — были непревзойденные характеристики, что никак не объясняло возможных последствий его слов. А еще у одного — у самого Гарднера — имелись серьезные внутренние опасения по поводу всего проекта.
Так что выходило, что по крайней мере двое из четырех членов новой команды, выбранных компьютером, оказались не идеально подобранными для предстоящей работы — а ведь Гарднер даже еще не встречался с двумя другими.
Так что результаты были неутешительными.
А что, если точность компьютера при долгосрочных прогнозах была равно неправильная?