Чандлер опустился на стул. Хиронианин задергал ногами, пытаясь встать и уйти, но Чандлер сконцентрировал на нем свои мысли, и это помогло. Инопланетянин успокоился.
— Вы первый, кто узнал, что у нас есть чувство сорн. Мы жили в тесном ментальном сообществе, зная и разделяя мысли и эмоции каждого его члена. И когда первые земляне приземлились на нашей планете и вышли приветствовать нас, мы, как обычно, расширили на них наше сознание, заглянули внутрь и угодили в бездну грязи, лежащую на дне их умов. Но я говорю слишком много. Позвольте мне уйти, пожалуйста.
Инопланетянин снова с трудом принял сидячее положение.
— Подождите, Оран, — мысленно велел Чандлер.
— Вы слишком сильны для меня, — вслух сказал инопланетянин. — Я чувствую давление вашего сознания на мое, а я недостаточно силен, чтобы сопротивляться. Все земляне подобны вам.
— Это правда — то, что произошло с вашим народом?
— Я не землянин, Чандлер. Я могу говорить только правду.
— И все они... Все были уничтожены?
Оран заколебался.
— Так да или нет? — настойчиво спросил Чандлер.
— Нет, — ответил Оран. — Некоторые бежали в пустыню и спрятались там. Ни один землянин никогда не узнает, где именно.
Внезапно инопланетянин побледнел и стал почти ярко-белого цвета. Чандлер понял, что хиронианин принял его мысли даже раньше, чем они вышли из подсознания.
— Нет. Я не могу отвести вас туда. Не могу!
Оран отвернулся и судорожно зарыдал. Чандлер принялся расхаживать взад-вперед по комнате, а в голове начала медленно складываться картина — картина, которую, как он уже понял, инопланетянин принял задолго до того, как она заняла свое место в более грубом и незрелом уме землянина.
Во-первых: телепатия существует.
Во-вторых: туземцы не способны выносить близость грязных, с их точки зрения, сознаний землян.
В-третьих: владеющий телепатией Дейн Чандлер наконец-то больше не будет избегать своих собратьев.
В-четвертых: если...
Мне очень жаль, что вы не оставили меня лежать на полу казино. Да, вы все поняли правильно. Люди тоже могут владеть телепатией.
Чандлер резко остановился, когда мысли инопланетянина появились у него в голове. Заключительная деталь мозаики аккуратно встала на место. Он повернулся лицом к несчастному, рыдающему хиронианину.
Вы отведете меня к прячущимся хиронианам, Оран, мысленно сказал Чандлер.
Самым сильным желанием Чандлера было сейчас уйти и жить среди другого народа, который обладал той же способностью, что и он сам. Решение было принято. И он постепенно все сильнее давил своим сознанием на беспомощное, уже ослабленное сознание инопланетянина.
Вы отведете меня туда, Оран.
Это был не вопрос, а команда.
— Вас, землян, никогда невозможно ни в чем убедить, — после долгой тишины ответил вслух Оран. — Вы уничтожили замечательную цивилизацию, а теперь идете, чтобы уничтожить ее остатки. Ладно. Я не могу защититься от ваших мыслей. Я приведу вас к своим людям. Вы заставили меня предать свою расу. Хорошо, Чан— длер, собирайте вещи и идемте... землянин!
Последнее слово Оран произнес мысленно, словно плевок, который ворвался в сознание Чандлера. Чандлер мрачно поглядел на Орана и попытался мысленно попросить у него прощения.
Хиронианская пустыня была широкой, плоской, с густыми зарослями растительности, задерживающий дюны. Оран установил беспощадный темп похода по желтым пескам, идущий за ним Чандлер шагал, ничего не говоря и пытаясь не думать. Высокая фигура инопланетянина постоянно качалась перед ним. Чандлер содрогался от мысли, что уничтожил последние остатки чувства собственного достоинства хиронианина, но он видел, что наконец-то приближается к концу своих утомительных поисков.
Вокруг, насколько видел глаз, расстилалась монотонная пустыня. Она везде была совершенно одинаковой не считая темного участка далеко позади, который отмечал ее конец и начало зеленого края, где была расположена колония.
Когда сумерки — странные, фиолетовые сумерки Хирона пали на пустыню, Чандлер понял, что инопланетянин легко может водить его кругами, ожидая того времени, когда закончатся запасы продовольствия.
— Оран, мы идем в правильном направлении? — спросил он, нарушая тишину, которая висела над ними в течение почти двенадцать часов.
Да, землянин, появился в его голове язвительный ответ.
Ужаленный этим упреком, Чандлер отвел взгляд и начал молча разбивать лагерь на ночь. Поев, они улеглись и стали ждать ночи.
Долгие часы Чандлер лежал с открытыми глазами и мечтал о тайном городе где-то впереди, и планировал свою дальнейшую жизнь. Оран, лежащий рядом с ним, казалось, был погружен в глубокий сон.