— Папа вызовет копов, как только ты уйдешь, — сказала она, но я слышал, что она сдается. — Они бросятся за тобой. Из-за похищения.
— Знаю, — это того стоило.
Ада скрестила руки и выставила ногу перед собой.
— Тогда я с вами.
Ага, будто я похитил бы двоих сразу.
— Нет. Это опасно, Всего Пятнадцать.
— Плевать. Ничего не было бы без меня. Я с вами. Она — моя сестра, и тебе нужен кто-то, кто будет приглядывать за ней, пока ты будешь ехать. Если не возьмешь меня, я пойду к твоему рыжему другу, и…
— Хорошо. Ты можешь пойти. Но сейчас. Прямо сейчас. Пока не поздно.
Она просила, торжествуя, и тихо пробралась к входной двери, открыла ее. С Перри на руках я выбежал под дождь во тьму. Ноги плюхали по лужам.
Я держал ее и шептал ей на ухо:
— Всего-то забежать за угол, еще пару секунд.
Ада тихо закрыла дверь за нами, за мгновения догнала нас, мы приближались к джипу. Она открыла заднюю дверь, и я осторожно опустил Перри на сидение. Ада забралась с другой стороны, решив составить Перри компанию. И удерживать ее на месте.
Я сел за руль и посмотрел на них в зеркало заднего вида.
— Последний шанс выйти и жить нормально, — сказал я.
— Шутишь? Я это уже оставила, — ответила Ада, закатив глаза к небесам. Перри выдавила слабую улыбку, и мы поехали в Айдахо. На шаг ближе к безопасности. На шаг ближе к возвращению Перри.
Ранним утром солнце было удивительно ярким, когда мы добрались до Лапвай. Поездка была непростой. Нет, это была самая ужасная поездка, а я как-то раз двенадцать часов вез Джен с ее матерью.
Мы два раза останавливались, первый раз перемотали Перри скотчем, потому что она пыталась выпрыгнуть из машины на шоссе. Второй раз был из-за роя пчел, вылетевшего из нее. Я запаниковал из-за аллергии, мы врезались. Машина пострадала не очень сильно, я лишь слабо стукнулся головой, но это не объясняло произошедшее. Ей становилось хуже, и каждый раз я, глядя в зеркало, не узнавал ее. Там было темное и злое существо, которое все больше казалось знакомым. Оно хотело уничтожить меня, Аду, и сильнее всего хотело уничтожить носителя. Уничтожить Перри.
Мы думали, что успеем довезти ее так, чтобы она сама рассказала Берду и Роману, что происходит. Но на рассвете, озарившем холмы востока Вашингтона, Перри, которую мы знали и любили, пропала. Мы с Адой остались с существом, что корчилось, кричало и говорило на разных языках. Я не знал, бояться или злиться. Все смешалось.
Когда мы приехали к небольшому ранчо посреди пустоши, я чуть не рухнул от облегчения. Оставшимся скотчем мы прикрепили ее к сидению, полоской даже заклеили рот, чтобы она перестала плеваться ядом. Если она стала сильнее в пути, нам не выжить.
Худой коренной американец с маленькими расчетливыми глазками вышел из дома, дверь хлопнула о стену.
Я выбежал из машины и направился к нему.
— Роман? — спросил я, протягивая руку.
Он быстро и крепко пожал ее, протянул руку Аде.
Она пожала его руку, удивляясь юному виду Романа. Ему было за тридцать, а то и меньше.
За Романом шел Берд. Он выглядел почти так же, как в прошлый раз, сильный, несмотря на длинные седые волосы, уверенный, несмотря на морщины тревоги на лбу. При виде него я набрался сил. Мы с Адой не были одни. Перри получит нужную помощь.
Я улыбнулся впервые за долгое время. Рана на голове болела.
— Декс, — сказал он, хлопнув меня по плечу и сжав его. — Я рад, что ты добрался. Хотя голова…
Я пожал плечами.
— Немного врезались. Мы в порядке. Но Перри — нет.
Он посмотрел поверх моего плеча на машину и направился туда.
Я открыл дверь, и Берд заглянул внутрь. Я ощутил, как он напрягся при виде маленькой Перри в скотче, яростно дышащей носом, ее глаза с безумием впивались во всех.
Роман взглянул на нее и начал что-то бормотать на своем языке. К моему удивлению, Берд понял его и ответил. Мне показалось, что этот случай был Роману не по зубам, и все мои надежды рушились.
— Простите? — сказал я, стараясь скрыть ужас в голосе. — Что за проблема?
Берд с сожалением посмотрел на Перри и улыбнулся, не разжимая губы.
— Роман расстроен, потому что я не сказал ему, как ей плохо.
— Я не знал, — возмутился я и повернулся к Роману. — Я не знал до прошлой ночи. Вы ведь говорите на английском?
— Да, говорю, — рявкнул Роман. Он махнул на Перри. — Она ушла слишком далеко, это не исправить.
Нет. Нет. Я не мог в это поверить. Я не собирался это принимать. Мы прошли этот путь не для того, чтобы сдаться. Перри можно исправить. Конец.