Далее идет перечень документов, которые представил Каратеев. Это: копия с протокола о дворянском происхождении его, аттестат Московского дворянского института, «данный ему в окончании курса учения 30 июня 1849 г. за № 470», и свидетельство о времени «рождения и крещения его, данная 2-го Морского полка полковым священником Гавриилом Климентовым 20 июля 1832 года за № б»3.
Эти сведения несколько расходятся с теми, которые приводятся Тургеневым «В предисловии к романам». Прежде всего, неверно указан возраст Каратеева. По свидетельству документа, в 1855 году ему было не 25, а 23 года. Далее писатель отмечает, что Каратеев воспитывался в Московском университете. На самом деле Каратеев учился в Московском дворянском институте, который считался закрытым мужским средним учебным заведением для детей дворянского происхождения. Таким образом, после окончания института, когда Ка-ратееву было 17 лет, и до поступления на должность старшего писца в канцелярию чернского посредника в 1854 году, пять лет он числился «неслужащим дворянином».
В академическом издании Полного собрания сочинений и писем И. С. Тургенева год рождения В. В. Каратеева поставлен условно «1830?». Теперь нам известна точная дата его рождения.
В канцелярии уездного посредника Каратеев прослужил всего год. Это — вторая половина 1854-го и первая половина 1855 годов. По представлению тульской посреднической комиссии в инспекторский департамент гражданского ведомства, из Петербурга пришло распоряжение об утверждении Каратеева в должности «канцелярским чиновником в канцелярию посредника полюбовного размежевания земель Чернского уезда с 27 июля 1854 года, с чином коллежского регистратора»4.
В архиве есть несколько дел чернского посредника, оформленных рукой Каратеева. Он знал много историй «полюбовного» размежевания земель среди помещиков, однодворцев и крестьян. И очевидно, рассказывал о них со всеми подробностями в Спасском. И не этими ли рассказами Каратеева были восхищены Тургенев и его петербургские гости, когда восклицали: «Ах Василий — о Василий!»
В формулярном списке о службе на «старшего писца Чернского посредника I разряда Василия Владимировича Каратеева», составленного в 1855 году, находим новые о нем данные. Записано, что Каратеев 23 лет, знаков отличия не имеет, жалованья получает 80 рублей в год. Упоминается, что за родителем его полковником Владимиром Васильевичем Каратеевым числится деревня Лобаново, Мацнево тож (Чернский уезд Тульской губернии), 99 душ, 350 десятин земли. Земля и крепостные имелись в Орловской и Курской губерниях. Записано далее, что под судом и следствием он не был, холост.
Во время крымской войны приказом по подвижному ополчению 23 апреля 1855 года Каратеев был определен в Тульское ополчение в Чернскую дружину № 88 прапорщиком.
Список офицеров, входивших в состав Чернской дружины был опубликован в газете «Русский инвалид» в номере от 28 апреля 1855 года. Среди других была названа фамилия и прапорщика Каратеева. Тургенев ошибочно писал, что Каратеев служил в Орловском ополчении. Вместе с дружиной 22 июля 1855 года Каратеев выступил в поход в Крым. Тургенев об этом сообщал писателю А. В. Дружинину в письме от 20 августа 1855 года: «Бедный Каратеев был у нас накануне выступления в поход с ополчением. Мы проводили его с шампанским — и пожелали ему всех благ. Он был очень мил — и комически забавен, хотя и самому ему было грустно — и мы грустили о нем».
В формулярном списке о службе сообщается, что вместе с ополчением Каратеев 21 сентября 1855 года прибыл в лагерь при Чонгарском мосту для возведения береговых укреплений. С 27 ноября он находился на работах в траншеях под неприятельским огнем. 9 февраля 1856 года был переведен в село Акимовку, откуда выступил в обратный путь. В Чернь прибыл 9 августа 1856 года. После увольнения со службы в ополчении Каратеев был зачислен сверхштатным чиновником при канцелярии Тульского гражданского губернатора.
Во время службы в ополчении Каратеева Тургенев не переставал им интересоваться. В письме к В. П. Боткину от 11 июня 1856 года он писал: «Каратеев еще не вернулся, но по слухам цел и невредим». А когда Каратеев прибыл в свою усадьбу, Тургенева в Спасском уже не было. Не приехал он в Россию и в 1857 году. Каратеев вновь встретился с Иваном Сергеевичем лишь в 1858 году. В Спасское Тургенев приехал в июне и прожил здесь до ноября. В своих письмах за этот период писатель не упоминает о Каратееве. Но надо думать, что после трехлетнего перерыва со времени их последней встречи, они не могли не стремиться побыстрее свидеться. Тургеневу было интересно узнать, как изменился его молодой сосед за прошедшие годы, послушать от него уездные и губернские новости. Все располагало к тому, чтобы Иван Сергеевич и Каратеев, жившие поблизости друг от друга, не единожды обменялись дружескими визитами.
Во всяком случае об одной встрече писателя с Ка-ратеевым мы можем утверждать точно.
1 сентября 1858 года в Туле проходило губернское дворянское собрание для выборов членов губернского комитета по устройству быта помещичьих крестьян. На собрании выступали две группы дворян: консервативная и либеральная. Представители последней составили свое, особое «мнение», по вопросу об освобождении крестьян. Этот документ был потом опубликован в «Современнике» (№ 12, 1858). Под ним стояли подписи 105 дворян, в том числе Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева и В. В. Каратеева.
Вопрос освобождения крестьян от крепостной зависимости был жгучим. Больше других он занимал Тургенева. Надо считать, что свою подпись под «мнением» Каратеев поставил не без влияния Ивана Сергеевича.
К этому времени относится один документ, написанный собственноручно Каратеевым, который значительно расширяет наши знания об этом человеке. Документ, этот называется: «Сведения о состоянии имения, принадлежащего губернскому секретарю Василию Владимировичу Каратееву Чернского уезда сельца Лобанова, Мацнево тож». Сверху титульного листа дата — «4 сентября 1858 г.».
Данные составлены в форме ответов на вопросы, которые высылались помещикам за подписью губернского предводителя дворянства. Ответы на шестнадцать поставленных вопросов каждый землевладелец должен был доставить уездному предводителю дворянства в спешном порядке.
Документ написан черными чернилами, одной рукой (от начала и до конца). Изложение ответов свободное, грамотное. Почерк размашистый, твердый, разборчивый.
В конце документа той же рукой подписано: «Помещик сельца Лобаново, Мацнева тож губернский секретарь Василий Владимирович сын Каратеев».
Сомнений быть не может. Документ составлен самим владельцем сельца.
Каратеев писал, что «крестьяне работают на барщину за известное количество земли, предоставленное в их пользование». Живут они «в двадцати отдельных избах, при каждой из которых находятся их клети, сараи, одним словом, все хозяйство».
«Земли я не нанимал и не отдавал в наймы», — заявлял владелец сельца Лобаново. Крестьяне сельца занимались хлебопашеством и плотничеством. В зимнее время ходили в извоз.
Далее Каратеев пишет, какие исполняют повинности тягловые крестьяне и какие дворовые. Любопытная деталь. Часть дворовых находилась на оброке. То же самое было и в Спасском у Тургенева5.
Много лет спустя Тургенев писал о своем соседе: «Каратеев заставлял себя заниматься хозяйством, в котором ровно ничего не смыслил…»
Зиму 1859 года Тургенев находился в Петербурге. Сюда до него дошло известие о тяжелом заболевании Василия Каратеева.
«Как жалко, однако, милого Каратеева! По всем известиям, он если не умер, то уже безнадежен… Горько!» — писал Иван Сергеевич в письме к знакомому помещику И. В. Павлову от 15 февраля 1859 года.
В конце марта Тургенев возвратился из Петербурга в Спасское. Его предположение в отношении Каратеева оправдалось. 27 марта 1859 года он пишет к своей знакомой графине Е. Е. Ламберт: «Я нашел здесь все в прежнем виде; только смерть, к истинной моей горести, похитила в мое отсутствие почти единственного нашего соседа, очень милого и доброго молодого человека, по имени Каратеева… Смерть уносит людей, не разбирая».
О своей горести писатель спешит уведомить всех близких и знакомых. В тот же день он написал И. В. Павлову, делясь своим переживанием: «А бедный Каратеев?..»