– Вон ента чего?– осторожно поинтересовалась Муся, отодвигаясь от подсунутого под самый нос бокала, – не–пот–реб–щи–на какая–та! Тьфу, срамота! Коли бы вы гномьего самогончику на мухоморах предложили, а это… тююю!
Я озадаченно заглянула в стакан с «Мэри». Эксперимент явно не удался.
– И вообще-то! – заявила троллиха после минутной заминки, – неча охраннице средь бела дня напитки попивать, чай не на отдыхе!
Я даже дар речи потеряла от мусиных слов.»
И это молчу про то, что модисток для модного дома я пока не нашла. Здание простаивает, деньги уплачены: мой кошелек исхудал на приличную сумму, а прибыли и не предвидится! Все планы прахом. То выбранные девушки подают на мой суд совсем уж экстравагантные наряды, то даже с отставанием от местной моды годков так на тридцать. Все приличные швеи давно пристроены или я не смогла их найти. И что у меня за дурацкая натура: загореться идеей, вложить денег, а потом страдать от не реализуемости?
Я уже всерьез подумывала пожаловаться Тео. Может он подскажет выход из ситуации? Хотя бы с едой. Должны же быть у министерства свои поставщики продуктов? Но каждый раз усилием воли себя удерживала. Тогда уж на все жаловаться. И на местных мафиози и на наглых торгашей. Хотя кто мне виноват? Никто. Только моя самонадеянность.
Я подумаю об этом завтра. А пока отдыхать…
*Помните ту сакраментальную фразу во втором хоббите? "– Он предложил сделку? А я послал его на Ишкакхеайдургнуль! Его и всю его родню."
Глава 18
Случайные гуляки, проходя мимо забора, и завидев сидящую на земле троллиху, старались перебраться на другую сторону дороги. Неудивительно, что многие Мусю боятся: слава бежит вперед троллей. Я не так давно попыталась узнать про соплеменников моей охранницы. Едят они полусырое мясо с вертела, супы им так точно не известны, но у Муси удивления не вызвали. Давно путешествует? Это полудикое варварское племя, с ними с трудом договариваются, даже торговые отношения построены на натуральном обмене. Мы им пеньку, сети для ловли рыбы, а они нам редкие травы и ценные шкуры.
Задумчиво рассматривала как ест Муся: обстоятельно так, придерживая куском хлеба гущу супа; для троллихи выделили большую салатницу, которая заменяла ей тарелку. Но поразило меня то, как Муся обращалась с ложкой. Последняя ей явно была знакома.
Но что мне делать с моей охранницей, когда гостиница откроется? Да от меня все клиенты разбегутся, едва увидят оскал тролля. И неважно, что это Муся улыбается, искренне и доброжелательно. Не знаю уж какие скелеты в шкафу у троллихи, но работа ей нужна как воздух, что-то у меня рука не поднимается ее выгнать. А главнее, непостижимое пока для меня, Муся знала, что я принимаю ее только до открытия. И теперь наверняка ждет, когда я предупрежу ее об окончании найма: в глазах троллихи такая тоска. Но вот куда пристроить бедную женщину?
Может быть комендантом в домик для прислуги? А что? Будет отвечать за наше импровизированное общежитие, да и при конюшне лошадками заниматься. Вышибалы конечно хорошо, штат я подобрала, но Мусе я верю больше. Осталось понять справится ли тролль с должностью коменданта или я все-таки переоцениваю ее умственные способности.
– Муся! – тихо позвала троллиху, после того как та доела, – гостиница скоро открывается.
– Знаю, – просто согласилась это громадная женщина, аккуратно откладывая огромную поварёшку, заменяющая троллихе ложку, – вы не думайте, я жо помню, договаривались.
Нахмурилась слушая мягкое «г», роскатисто–рычащее, никогда не слышала, чтобы так произносили. Ну не похожа Муся на тролля из страшилок, на деревенщину еще да, но не на чудовище.
– Собственно к чему, в домике для прислуги у меня одни женщины да дети, страшно им, наверное, будет ночью.
– Страшно. Негоже это баб одних оставлять, – согласилась Муся, а я наблюдала как взгляд женщины вспыхивает надеждой. Она же поняла, да?
– Ну так, может ты бы и осталась там комендантом? За порядком присмотреть, а то передерутся еще за прачечную. А потом лошадки там рядышком, конюха на двух нанимать не с руки, а ты бы присмотрела за ними, мальчишки помогут. Комнату я выделю, не переживай.
Говорила и понимаю, что мою сбивчивую речь не понимаю я сама. Где уж Мусе! Вон и замолчала троллиха. Только глаза подозрительно блестят.
Неужели сейчас расплачется?
– Токмо я не одна, – судя по выражению лица, признание далось Мусе нелегко.
Честно – я растерялась. Не одна? А с кем? Если я еще представляю у себя одного тролля, то двоих боюсь не выдержу. Кто может быть парой нашей троллихе? Муж? Калечный, небось, а то не знаю как уж разрешил бы Мусе работать. И вот как мне теперь быть?