Он погнался за своей мимолетной химерой со всей страстью молодости, не зная, что ждет его при встрече, но интуитивно чувствуя, как она важна для него.
18
Проснулся он от того, что кто-то осторожно дергал его за рукав куртки. Андрей открыл глаза, не совсем понимая, где находится. Влажная теплая ночь убаюкала, лишила сил, окутала сознание дремотой.
Он осмотрелся. Скамейка, темные кусты, свет из дверей общежития и девушка, склонившаяся над ним…
— Вам плохо?
За секунду до того, как она задала этот вопрос, Андрей понял — она! И жаркая волна охватила сердце, и язык прилип к нёбу, и мысли разлетелись, как стая потревоженных птиц. Другая бы мимо прошла, хмыкнув брезгливо-презрительно: разлегся тут, алкаш чертов! И голос, полный тревоги… Она поправила спадающую прядь, все еще склоненная, все еще ждущая ответа.
Андрей вдруг поймал себя на том, что глупо и широко улыбается.
— Вам плохо? — снова спросила она.
Андрей помотал головой.
— Ну тогда поднимайтесь. Сыро же! И дождь может в любую минуту пойти. Слышите?
— Слышу, — прохрипел он.
— Вы кого-то ждете?
— Жду.
— Уже очень поздно. Тот, кого вы ждете, наверняка отложил встречу с вами до утра. Мой вам совет — езжайте домой.
И она направилась к дверям. «Останови ее! — завопил кто-то в его мозгу. — Зачем же ты несся сюда сломя голову, если теперь сидишь болван болваном и смотришь, как она уходит?»
Но он чувствовал, что если попытается сейчас остановить девушку, то она может подумать Бог знает что. Еще хуже, если испугается. Он бы никогда себе этого не простил.
Андрей схватился руками за голову и застонал.
Столько ждать, столько мучиться, чтобы вот так позволить ей уйти! Что теперь? Идти за ней? Или ждать утра?
— Так, так, так. Кого ждем, гражданин?
Андрей поднял голову и увидел двух человек в форме…
19
Оля устало вошла в общежитие с одной мыслью — упасть в кровать. Она миновала конторку, за которой клевал носом Сашка, ступила на лестницу. Лифты не работали, и она это хорошо знала.
Четвертый этаж! Голгофа! Эверест!
Ну и поездочка! По дороге сломался автобус, и детей все время тошнило. Слава Богу, что все закончилось.
Еще этот парень странный у входа… Надо же, заснул! А она подумала, что случилось что-то. С сумкой. Наверное, приехал поступать, да поздно.
Какая-то мысль не давала ей покоя, и она никак не могла понять, с чем связано ее беспокойство. Ведь он ей ничего не сделал. Почему же до сих пор сердце в груди стучит, словно птичка, зажатая в ладонях. Глупости!
Господи, как хочется спать! И как хочется поскорее увидеть бабушку! В «Спутнике» обещали заплатить на следующей неделе, и тогда она вольная пташка! А в Млыновке уж ягоды подоспеют! Свислочь рядом… Благодать! Скорее бы в Млыновку, к бабе Зое!
Оля подошла к двери, открыла ее ключом на звякнувшей связке, вошла в темный тамбур бокса.
Девчонки сегодня собирались отметить отъезд. Никого до осени больше не встретишь. Ну их! Опять бы подпоили ради смеха!
Тихо закрыв дверь, она зажгла свет, поставила сумку.
Тамбур — не развернуться. Все боксы в общежитии такие. В боксе две комнаты. В прихожей туалет, умывальник. Справа вечно не работающий душ.
Оля вошла в свою комнату. Ее соседка тихо похрапывала на кровати. Оля подошла к окну, плотнее задернула шторы, поправила салфетку на телевизоре. Устало присела на свою кровать. Сняла босоножки и облегченно пошевелила свободными пальцами, с удовольствием ощущая приятную прохладность пола подошвами.
Неожиданно Вера перестала храпеть и уставилась на нее сонными глазами.
— Приехала?
— Ага. Ты спи. Я сейчас тоже лягу. Спи!
Вера сладко зевнула и сквозь зевок выдавила:
— Ну что, встретила своего хахаля?
— Какого? — недоуменно спросила Оля.
Вера перестала зевать и настороженно приподнялась на локтях.
— Как — какого? Сегодня заходил один, тебя спрашивал!
— А, это Юрка, наверное, — безразлично шепнула Оля. — Я ему книгу обещала одну купить.
— Я что, Юрку не знаю? — возмутилась Вера тоже шепотом. — Этот высокий такой, смазливенький блондинчик… На него еще наша Клеопатра глаз положила. С сумкой черной через плечо. Где, спрашивает, Оля Филипович. Мы и говорим, нету, мол, будет поздно. Может, передать чего? Нет, говорит, сам найду. Мы прямо обалдели! — Вера в избытке чувств повысила голос (за стеной недовольно заворчали), потом снова перешла на шепот. — Мы точно обалдели! Одна и одна все время. А тут такой кент прикатил. Из Москвы…