— Правильная бабка. Потому ей нос и не защемило. Вот у меня смоквы нет, я так обойдусь.
Евстихей протёр блюдо рукавом телогрейки, добыл откуда-то одно яблоко и запустил его по краю блюда.
— Яблочко, яблочко, спелое румяное, покатись по блюдечку с голубой каёмочкой, обеги весь белый свет, покажи, что есть, что нет. Кто на меня бедного, одинокого, незащитного, всякое зло умышляет, погубить хочет до самыя смерти безжалостно.
Микшан смотрел, позабыв на время про боль в носу.
Яблоко накручивало на блюдце виток за витком, молочно-белый фарфор насквозь просквозил солнечным светом, лишь небесно-голубая полоса оставалась прежней, а всё остальное обратилось в подобие серебряного зеркала, в котором обозначилась комната и молодой человек в ней. Одет он был вполне современно, по-городскому. Встретишь такого на улице — глазом не покосишь, разве что девчонки могут заглядеться на блондинистого парня.
Где-то за кадром зазвонил телефон. Обычный звонок безо всяких музыкальных выпендрёжностей. Микшан вздрогнул. Он никак не ожидал, что яблочко не только картинки показывает, но и звук передаёт. Цепь больно рванула нос, призвав пленника к порядку.
— У аппарата… — нестандартно ответил блондин. — Что? Так… Это интересно. Хорошо, сейчас буду. Форма одежды, как я понимаю, парадная.
Парень скинул адидасовскую куртёнку, футболку огладил ладонями, и вдруг оказалось, что его облегает тонкая серебристая кольчуга. Под ней наверняка было что-то подддето, но Микшан не мог разобрать, что. Куртёшка надёжно прикрыла боевой доспех. Кривые кроссовки отлетели в сторону, а на ноги парень натянул бежевые сапожки со скошенным каблучком. На последнем показе моды, которого Микшан не видел, такая обувь была названа новейшим взвизгом современного стиля.
Хотя Микшан показов моды не смотрел, но маменька так негодовала, что парням девчачьи сапожки рекомендуют, что в память Микшану они запали.
Джинсы удивительно хорошо подходили хоть к снаряжению витязя, хоть к современному наряду. То же и с лентой на лоб. Сегодня её кличут хайратником, тысячу лет назад звали иначе, но суть от этого не меняется.
Напоследок парень снял со стены висящий над кроватью меч. Такие сабельки продаются в любой сувенирной лавке, но едва эта игрушка оказалась в хозяйских руках, она на глазах переменилась, обратившись в серьёзное оружие.
Клинок поднялся на уровень глаз, разрубив мир на нижний и верхний.
— Чую, подглядывает за мной злобный враг, — произнёс меченосец. — Подглядывай, тварь, мне скрывать нечего. А как встретимся, поглядим глаза в глаза. Вот тогда и выясним, чем дело кончится.
Меч опустился к перевязи и словно растаял в воздухе. Теперь в комнате стоял обычный, слегка мажористый парень. Он щёлкнул выключателем и вышел, аккуратно прикрыв за собой Дверь.
Евстихей подхватил яблоко, прекратив его вращение. Волшебное зеркало погасло.
— Ч-что это было? — заикаясь, спросил Микшан.
— Сказок, что ли, не читал? Наливное яблочко на блюдечке с голубой каёмочкой. Катается, покатывается, белый свет показывает.
— Я про мужика…
— Тогда не что, а кто. Вопросы задавай правильно. В делах волшебных от неверного вопроса можешь так залететь, что приколоченным носом не отделаешься.
— Ну, подумаешь, кто…
— Вот именно, подумаешь. Теперь сиди на привязи, думай. А добрый молодец, которого мы сейчас видели, этот светлый рыцарь Патр. Во всяком случае, так он сам себя называет. В паспортном столе по месту жительства у него, конечно, другое имя и фамилия и даже отчество, но нам их знать не обязательно и даже опасно. В бюрократии на нашего брата самые липкие ловушки расставлены. Только попробуй какую справку взять, мигом увязнешь. Касается это и чёрного народца, и белых магов. На самом деле мы видели белого мага Патрикея, рыцаря он из себя только корчит.
— Тогда я знаю, кто ты! — возгласил Микшан, на мгновение забыв о своём бедственном положении. — Ты Кощей Бессмертный!
— Попал пальцем в небо, да и то на полметра мимо! — Евстихей усмехнулся. — Я, мой милый, имён не меняю. Меня Евстихеем зовут и всегда так звали, когда было кому звать. А что касается бессмертия, то позволь спросить: ты философию изучал? Николая Кузанского читать доводилось или хотя бы Пьера де Шардена?
— Чево?
— С тобой всё ясно. Ведь это о тебе сказано: Аще кто ти речет: веси ли всю философию? — и ты ему рцы: Еллинских борзостей не текох, риторских астроном не читах, с мудрыми философы не бывах…
Микшан слушал, не пытаясь вникнуть, понять и запомнить. Звучит себе и пусть звучит, вроде как училка в школе. Кузнечики в траве тоже звукотят, но их слушать не обязательно. Старался только шнобель поберечь от ненужных испытаний. Вообще-то нос у Микшана был невелик, нормальный такой ноздредыр, но познакомившись со ржавой цепью, он распух и вполне соответствовал названию: шнобель.