— …так вот, — продолжал Евстихей, — поясняю для дураков. — Всё, что имело начало, непременно будет иметь конец. Заруби это себе на носу.
— Куда ещё?.. — пробубнил Микшан. — И без того больно.
— А что делать, если иначе ты не понимаешь? Кто ещё тебя научит, если не я?
— Век живи, век учись, дураком помрёшь, — угрюмо сказал Микшан.
— Похоже, к тому идёт, — согласился Евстихей. — Но я тебе так скажу: всяких бессмертных, кощеев разных и прочей шелупени на моей памяти было, что мух над навозной кучей. Всякий о своём величии жужжал. И где они теперь? Самая память о них простыла, одно имя собирательное осталось. А я, как видишь, живу. Хотя и не бессмертный. Просто понимаю, что всё моё долгожительство временно и стараюсь, чтобы продлилось оно подольше, потому как ещё не надоело жить.
Микшан понимал, что нельзя противоречить колдуну, но тянули-то его за нос, а не за язык. Потому не утерпел, чтобы не сдерзить.
— Подумаешь, какой ты ни будь крутой, а Белый Рыцарь тебя прикончит.
— Ну-ка, ну-ка… Это уже интересно. С чего ты взял, что Патрикей меня уничтожит?
— С того, что он светлый рыцарь, а добро всегда побеждает зло.
— Предположим, что колдун Патрикей действительно светлый рыцарь. Во-вторых, предположим, хотя в это трудно поверить, что добро всегда побеждает зло. Но с какого перепуга ты решил, что если рыцарь светлый, он непременно является представителем добра?
— Как же иначе? Раз светлый, значит, добро.
— Выходит, что бледная спирохета тоже добрая. А смерть, что тебя с минуты на минуту ждёт, ещё добрее. Вот веселуха с тобой, обхохочешься! — Евстихей говорил совершенно серьёзно. — Ты хоть русские сказки читал?
— Нет. — с некоторой гордостью ответил Микшан.
— А что ты вообще читал?
— Ничего. Меня в пятом классе на второй год оставили, гады…
— Видали? Ещё и лыбится. Я бы тебя не только на второй год оставил, но и розгами вспрыснул, солёными, да на воздусях!
— Вы и так на цепь посадили и мучаете ни за что!
— Цепь сама по себе, а шелепы воспитательные — отдельно. Я, милок, принцип поглощения меньшего наказания большим не исповедую. За школьное безделье получи розги. Да не дёргайся ты, это я так, к слову. Задницу тебе пороть — не моё дело. За попытку влезть в чужой сад, цепь полагается. Вот ты и сидишь, и никуда не денешься, пока я цепь не сниму. А самое большое наказание за то, что хотел волшебное яблочко скрасть. И не одно, целый мешок приготовил. За это — смерть неминучая. Отсидишь своё на цепи, а там и приступим.
— Ты чо вытворяешь, злодей?! — закричал Микшан, не замечая, что сам начал выражаться на сказочный манер. — Убьёт тебя добрый рыцарь, а меня ослобонит!
— Если и убьёт, то не сейчас. Время терпит, побеседуем о доброте. Сказок ты не читал, но ведь кое-что слышал краем уха. Вот, скажем, Иван-Царевич, ни дать, ни взять — белый рыцарь. А если копнуть поглубже?
Евстихей сунул руку за спину и вытащил оттуда картину Васнецова «Иван-Царевич на Сером Волке».
— Ну, как? Это твой Светлый Рыцарь?
— Он. Только одет по-другому.
— Переодеться и я могу. Дело нехитрое. Ты на царевича смотри. Прежде всего, это не человек, а кадавр.
— Кто?
— Кадавр. Оживший мертвец.
— Зомбак, что ли?
— Тьфу на тебя! Зомби — понятие психологическое, он может быть вставшим из могилы мертвецом, а может и не быть. Ты бы меньше ужастиков смотрел. Главное, что зомби лишён своей воли и делает, что ему прикажет хозяин. А кадавр — ожил и действует сам по себе.
— И где тут кадавр? Парень, как парень.
— Его же братья убили! А Серый Волк спрыснул раны мёртвой водой, они закрылись, стал обычный человеческий труп. Следом в ход живая вода пошла. Побрызгали ею, труп ожил. Вот тебе и кадавр.
— Да, ну…
— Не ну, а так и есть. Он, может, и не помнит ничего, а мертвечиной от него несёт. Но это ещё не всё. На ком твой добрый рыцарь скачет?
— Я почём знаю?
— А думать кто будет?
— А-а-ай! Нос не дёргай!
— А ты на картину гляди и думай, когда тебя спрашивают.
— На волке скачет, сам будто не видишь.
— В том-то и дело, что вижу. Не на волке он едет, а на волкулаке. Это волк-оборотень. Разговаривает по-человечески и может перекидываться хоть в богатырского коня, хоть в Елену Прекрасную. Паладины света так не поступают.