Сердце забилось с удвоенной скоростью и переместилось куда-то в район живота. Я испугался. Эта дрянь что-то означает, и наверняка нехорошее. Ее распространение надо остановить. Как?
Источник заразы – книга и ее надо уничтожить. Но как не забыть о происшедшем в кабинете директора?
Идея!
Я быстро вернулся к столу и сел на стул. Прикрыв глаза, представил перед собой пустую книгу. Книга белого цвета лежала на моем столе. Положив на нее руку, стал вспоминать как можно подробнее о событиях в кабинете. Сосредоточился и пожелал, что бы это отложилось в новой книге. Обложка изменила цвет на светло-серый и обрела фактуру. Я выдохнул. Вроде получилось. Прикоснулся к книге и проверил. Да! Воспоминание о воспоминании. Оно не может нести заразы.
Теперь надо поставить ее на «свою» полку самой крайней. Что я и проделал.
А сейчас самое важное. Если получится. Можно ли стереть себе самому память?
Я подошел к полке с «гнилой» книгой. И представил, что книга и «зараженный» участок полки окружены серой стальной толстой сферой, не задевающей соседние книги. Сфера проявилась в комнате, а соседние книжки отодвинулись на несколько дюймов вправо и лево от нее.
Я представил, что внутри сферы горит огонь, нет – напалм, и книга, и орнамент превращаются в пепел, а пепел истаивает в этом яростном огне! Гори оно огнем! Ярко! Огонь!
Голова взорвалась болью и я отключился.
Очнулся на кровати в спальне. Подташнивало, но головной боли я не ощущал. Взмахнул палочкой посмотреть время. Полпятого утра.
Надо проверить как там, в комнате. И ушел в «погружение».
Все было как обычно. Полки безо всяких непонятных рисуночков. На месте сожженной книги – горелое пятно. Я облегченно вздохнул. Выкрутился!
Теперь надо посетить комнату «брауни». Прикладываю ладонь к зеркальной стене, перемещаюсь и осматриваю изменения.
Источник заразы стоял на «совместной» полке. Выглядел он как несвежий помидор, отформованный под книгу. Вот только полка была уже вся опутана линиями орнамента. А раньше она была абсолютно чистой. И опутана не тонкими нитяными линиями, как у меня, а толстыми линиями с мизинец толщиной.
Можно ли тут что-нибудь придумать? Может и можно, только нельзя.
Если директор поймет, что произошли незапланированные подвижки, то может решить изучить меня повнимательней. И препарировав мои мозги, доберется до меня.
А я жить хочу!
Я вздохнул, хмуро оглядел комнату «брауни» и вышел из «погружения».
Мне еще много о чем надо было подумать.
Что означает орнамент?
И вообще, почему сейчас?
Я вспоминал бормотание старика:
«…зачем тебе понадобилась история Первой…» Книга о причинах Первой магической! Кстати, где она? Хоть знать, за что пострадал и страху натерпелся. Я подтянул сумку на кровать, наложил «контур» и «полог». Зажег люмос и перерыл всю сумку. Книги не было.
А как же…? И я нырнул в «погружение», быстро перейдя в комнату «брауни», нашел воспоминания о нашем путешествии по библиотеке. И не нашел момента взятия книги. Дамблдор стер все воспоминания о книге и изъял ее у «брауни» в директорском кабинете.
А Великий Светоч не чурается обыскивать чужие вещи! Какой разносторонне развитый светлый маг! А о том, что я взял книгу, могла донести только мадам Пинс. Еще один верный подпевала.
Я отвлекся. Орнамент.
Продолжил вспоминать:
«Обо мне хотел побольше… похвально, но лишнее любопытство… поправим…» Лишнее? Поправим? Он что, убрал у «брауни» интерес к истории жизни «Великого Светлейшего»? Как это возможно? Невольно вспомнились статьи о лоботомии и ЛСД, которые санитар Дэн листал, скучая в процедурной.
Нет, скорее это вариант внушения. «Брауни» просто внушили, что читать о Великом Светлом неинтересно. И точка. Значит, орнамент – это следы внушения.
Орнамент тянулся с самых детских воспоминаний.
Можно ли внушить что-либо, по сути, грудничку? Опять же, я примеряю все с точки зрения маглов. Надо от этого отучаться. Очевидно, можно.
К чему приведет раннее внушение?
Изменение личности от эталона, точнее, личностных интересов. Но, по сути, это одно и то же.
Я вспоминал, как пытался привить интерес к учебе у «брауни». Удерживал внимание, подсовывал поучительные воспоминания. Ничего не помогло. Клетка интересов. Орнамент. Внушение – «учеба – не интересно».
«Брауни» не озлобился от действий Дурслей, хотя в нормальном случае это практически неизбежно, ведь сломленным он не был. Радовался жизни, желал тепла и игр. Орнамент. Внушение – «отношение родственников – нормально».
Отсутствие критичности мышления. Орнамент. Точнее, это последствие внушений. Трудно критично мыслить, когда сбивают логику мышления.
Интеллектуальная недоразвитость, как следствие влияния внушения.
Получается, Дамблдор регулярно проверял своего национального «героя». Был на Тисовой. То, что я этого не помню, ничего не значит. Мне повезло, что в последний год директор не появлялся на Тисовой. Какие последствия были бы для меня, страшно представить…
Дурслей трясло от проявлений ненормальности. Если бы я мог найти их «полки», то там, я уверен, тоже нашел бы орнамент.
Дамблдор прекрасно знает, какую личность взрастил. А то, что там от личности почти ничего не осталось, его не волнует.
То, что осталось от эталонной личности «брауни», тянуло на пуделя на поводке орнамента. Даже если суметь убрать орнамент прямо сейчас, лучшее, что его ждет – психиатрическое отделение и длительная реабилитация. Опять мыслю магловскими категориями.
Интересно, можно ли считать то, что сделал директор, убийством? По моему мнению, это хуже убийства. Ведь «брауни» совершенно не сопротивляется мне, нет воли, нет личности. Только набор каркасных внушений, имитирующих личность. Нечему там сопротивляться. Я не шизофреник, просто мой сосед в голове – личностный труп. Брр.
На следующий день был урок полетов. Гриффиндорцы вели себя как покусанные осами. И откуда у них столько энергии?
Все разговоры вертелись исключительно вокруг темы полетов. Я с усмешкой наблюдал за попытками Грейнджер выучить полеты в теории. Но сам мандражировал. Я не любил высоту. Нет, не так. Я боялся высоты.
«Брауни» тоже мандражировал, и пытался тыквенным соком на обеде запить пустую вилку с воображаемой сосиской. Напоминалка, которую Невилл получил по почте от бабушки, была приятным развлечением и хоть немного отвлекла меня от мыслей о полете.
И тут Малфой, проходивший мимо, выхватил шар из рук Невилла.
Паскудник доморощенный. Похоже, будет драка.
Проявившаяся МакГонагалл остудила пыл. Ну, хоть что-то хорошее. Напоминалку возвратили владельцу.
После обеда все пошли на поле перед замком, на урок полетов. Началось.
Метлы лежали ровными рядами на земле. Вид у них был весьма потрепанным. Мы стояли кучкой недалеко от них. Малфой брезгливо осматривал мусорный инструментарий. Я был с ним солидарен.
- Ну и чего вы ждёте?! – рявкнула учитель полетов, держа в руке свисток. – Каждый встаёт напротив метлы – давайте, пошевеливайтесь.
- Вытяните правую руку над метлой! – скомандовала она, встав перед строем. – И скажите: «Вверх!»
- ВВЕРХ! – крикнуло двадцать голосов.
К сожалению, метла «брауни» без проблем ему подчинилась. Мои надежды остаться на твердой земле были задушены на корню.
Трудности с метлой у Невилла и Гермионы, очевидно, были связаны с их неуверенностью в себе. А возмущения Малфоя, что он, мол, летает не первый год и знает, как сидеть на метле, повеселили всех присутствующих.
Падение Невилла было поучительным и неизбежным. Однако, на каком высоком уровне здесь безопасность! Он мог и шею свернуть. А какова статистика смертности в данном учебном заведении?
Как только Невилл с сопровождением удалились, прорезался Малфоевский голосок.
- Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий – настоящий мешок!
В чем-то он прав.
- Смотрите! – крикнул Малфой, метнувшись вперёд и поднимая что-то с земли. – Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка.