И, заговорщицки улыбнувшись друг другу, разошлись.
Вместо похода в библиотеку этой ночью, я два часа мучил шарик.
Это было сокровище, ценность которого Невилл не видел. Шар вспыхнул белым светом, когда я мучил зеленый уровень. Очевидно, эта вспышка означает близость магического истощения.
Я подвел итоги. Этот артефакт ключ к чувству «потока»! Если можно провести аналогию, то она будет такой: когда я использую простейшие заклинания, типа люмоса, то «плотность» магического потока для их активации нужна весьма незначительной, но для активации более сложных чар этого совершенно недостаточно. Артефакт учил ребенка сознательно уплотнять этот поток. На зеленом уровне я взмок, пытаясь этого достичь.
Дело за тренировками. Что толку запоминать новые заклинания, если я не могу ими пользоваться?
Я решил не торопить события с «гнездом». Все равно я не знаю как защитить его от обнаружения. Это не значит, что я прекращу поиски. Нет. Но надо искать что-то, не связанное с чарами. Нужного уровня по ним я достигну еще не скоро. Особенно учитывая, что я даже детский тренажер не осиливаю, «зеленый» уровень – это только четвертый из семи! А простейшие заклинания мне не помогут. Достаточно одной финиты и… finita la commedia!
А «гнездо» должно быть неприступным и необнаружимым.
Надо искать зелья и руны. Не может же быть, чтобы у магов не было «живых» рун! Магическая археология меня как-то не прельщает.
В таком ключе и продолжились дни. Днем я вынужден был слушать и видеть через «брауни», а ночью… ночью начиналось «мое» время.
К сожалению, троица наконец-то выяснила кто такой Фламель. Частые походы в библиотеку прекратились. Но меня это уже не очень огорчало. Мантия-невидимка давала мне массу возможностей бывать в библиотеке.
Я научился тихой тенью бродить по замку. Правда, «брауни» катастрофично не высыпался.
Его проблемы.
Но почти все время я тратил на тренировку с артефактом. У меня сложилось нехорошее впечатление, что в какой-то момент я уперся в стену. «Голубой» уровень не получался. Но я, с упертостью барана, продолжал издеваться над собой. Если я не осилю детский артефакт, то о чем вообще можно дальше думать? То, что он не давался Невиллу – не в счет, он действительно по силе недалек от сквиба. Даже простые заклинания давались ему с трудом, а его трансфигурация держалась минут двадцать. У Невилла была сильная сторона – гербология. Мне иногда казалось, что он реально разговаривает с этими зелеными чудовищами. И они его понимали. Настоящий талант.
Особо следует отметить матч, который «вызвался» судить Снейп. Настолько недовольного и злобного декана Слизерина я еще не наблюдал.
Трио, недолго думая, приписало ему попытку убийства «героя», а я мысленно ржал и развлекался. То, как Снейп держался на метле, однозначно говорило о его полной нелюбви к этому мусорному средству передвижения. Это как же надо было его убеждать директору, чтобы он сел на это средство самоубийства? То, что это не его добровольное решение, я был уверен на все сто.
А вот подслушанный разговор Снейпа с вонючкой был интересен:
– …Н-н-не знаю, п-почему вы ре-ре-решили в-встретиться именно здесь, С-С-Северус?
Ну, да. Прямо-таки Снейп и решил!
- О, я просто подумал, что это очень личный разговор, – произнёс Снейп. – Ведь никто, кроме нас, не должен знать о философском камне – уж, по крайней мере, школьникам слышать наш разговор совсем ни к чему.
Угу, школьник как раз тут, недалече, уши развесил. И внимательно внимает вашей дезе, профессор!
- Вы уже узнали, как пройти мимо этого трёхголового зверя, выращенного Хагридом?
- Н-н-но, С-С-Северус…
- Вам не нужен такой враг, как я, Квирелл, – угрожающе произнёс Снейп, делая шаг к заикающемуся профессору.
- Я… Я н-не п-понимаю, о ч-чём в-вы…
- Вы прекрасно знаете, о чём я говорю. – В голосе Снейпа звучала холодная ирония.
От происходящего несло театральной постановкой за милю. Когда Снейп выходил из замка, он чуть ли не демонстративно прошел мимо меня. А уж капюшон, накинутый на голову при характерной походке хромающего Снейпа… это все равно, что прокричать на весь лес – «я иду на тайную встречу!». Не заметить парящего в полутора десятках метров сзади «брауни»…
Поведение Снейпа вообще вызывало у меня массу вопросов. Серьезный и опасный человек. Рядом с ним меня частенько продирал холодок страха. И участие в постановке. От этого театра несло бородой директора за милю. Почему он позволяет директору так командовать собой? Насколько сильно связан с бородатым? Но ведь и подпевалой Светлейшего он явно не являлся, иначе после того знаменательного занятия на зельях, у меня были бы последствия. Нехорошие.
Вопросов много – ответов пока нет. Надо будет в отдел периодики на днях залезть в библиотеке. Полистать о событиях десятилетней давности.
Однако этот подслушанный разговор утвердил трио в том, что в запретном коридоре хранится философский камень. И, как ни парадоксально, в виновности Снейпа и его желании стащить камень.
Я начал сомневаться в разумности Грейнджер. Как, с ее развитой логикой и памятью, можно было не замечать очевидного! Ладно, эти два недоумка, что с них взять! Но Грейнджер!
Ладно, Мерлин с ними, пусть дальше развлекаются!
Через несколько дней я добрался до подшивок «Пророка» в библиотеке. И, похоже, разобрался в мотивах поведения Снейпа. Шпион в рядах Пожирателей. Бывший. Под поручительство Дамблдора выпущенный из Азкабана. Если он «выпадет» из-под крылышка Светлейшего, то его порвут бывшие коллеги по пожирательскому кружку, или вернется в Азкабан. Свой среди чужих, чужой среди своих. А на чьей он стороне на самом деле? Думаю, об этом знает только он сам. Самый молодой Мастер Зелий за последние сто лет.
Политическая сторона Пожирателей в газете вообще никак не освещалась. Создавалось впечатление, что собралась группа чистокровных отморозков и ни с того ни с сего принялась убивать всех, кто им не нравится. А Министерство Магии мужественно боролось с ними! Под чутким руководством Дамблдора. Пропаганда в газете перла изо всех щелей. Но других изданий в библиотеке не было. Кстати, ту книгу, про Первую магическую и Грин-де-Вальда, я так и не нашел.
Эпопея с дракончиком Норбертом была интересной. А дракончик был красив. Жаль, что хижину Хагриду не спалил, глядишь, лесник посерьезней стал бы относиться ко всякой опасной живности. А в то, что дракончика вывезли без ведома директора, я не верил. Что вот, так вот просто, Чарли с дружками прилетели на метлах в Хогвартс, забрали контрабандой запрещенную к разведению живность и тю-тю? Даже родители учеников не могли просто так попасть в замок – без разрешения администрации. Только если ЧП, и то, их сопровождали от самых ворот. Магическая защита замка не пропустила бы без директора.
А сегодня у нас отработка. За Норберта. Ночью. В Запретный лес. Лучше бы Малфой по-быстрому своему папаше отписал. Переться в лес было страшновато. А придется.
- Я вернусь к рассвету… и заберу то, что от них останется. – Филч неприятно ухмыльнулся и пошёл обратно к замку, помахивая лампой.
Филч, козел сквибообразный… Я понимал, что этот поход в лес еще одна постановка директора. Я не понимал, зачем ему это. Явно не для того, чтобы меня угробить, нет. Тут что-то другое.
Возмущения Малфоя я пропустил мимо ушей. Малфой явно трусил. В общем-то, как и все остальные.
Хагрид подвёл нас почти вплотную к лесу и, высоко подняв над головой лампу, указал на узкую тропинку, терявшуюся среди толстых чёрных стволов.
Сумасшедшие тут все! А днем слабо было это представление устраивать?
- Вон смотрите… пятна на земле видите? – обратился к ним Хагрид. – Серебряные такие, светящиеся? Это кровь единорога, так вот. Где-то там единорог бродит, которого кто-то серьёзно поранил. Уже второй раз за неделю такое. Я в среду одного нашёл, мёртвого уже. А этот жив ещё, и надо нам с вами его найти, беднягу. Помочь или добить, если вылечить нельзя.
- А если то, что ранило единорога, найдёт нас? – спросил Малфой, не в силах скрыть охвативший его ужас.