— О-хо-хо-х…
— А-атпу-устите меня-а-а в Гималаи! — послышался из холла отвратительный, скрипучий мужской голос, безбожно фальшивя все ноты подряд.
Арина, как обладательница абсолютного слуха и семи классов музыкальной школы по классу фортепиано, вобрала голову в плечи так, будто ей съездили по ушам.
Марго улыбнулась.
— Там раздеться смогу-у-у до гола я. И никто не приста-а-анет ко-о-о мне! — вторил ему ещё один, но уже хотя бы узнаваемым мотивом.
Однако по звукам, издаваемым фанатами Маши Распутиной, понять в какой из стадий они находятся: «Чот ваще не взяло» или «я в говно», возможным не представлялось.
Девчонки застыли и молча ждали развития ситуации.
— А не то я завою-у-у-у…
— А не то я завою-у-у-у… — тут голос оборвался, но через некоторое время поправился: — А не то я залаю-у-у-у-у. А не то я кого-то са-а-ажру.
— Ты там случайно не приставала к нему? — подала голос Арина.
Марго только кратко кивнула.
— Ариш, но он такой! — оправдываясь, затараторила она. — Я не смогла удержаться. А вообще, у меня ощущение и чего-то прекрасного в будущем, и чего-то очень ужасного. Страшного!
— Ромашовы! — вдруг послышалось откуда-то из кухни — Почему тут, мать вашу, везде вода?
— Вот, — кивнула Арина и с укором посмотрела на сестру. — Уже накаркала.
Вообще-то, сёстрам, и повезло, и нет.
Да, на нервишках домомучителя они сыграли, и Баварии с Боруссией пришлось выяснять отношения дальше уже без внимания одного из главных болельщиков, который в овертайме принялся мыть свежие огурцы и сделал под мойкой лужу «моря Чёрного не хуже».
Но девчонки просчитались с Базиным.
Дально-Бой быстро нашел, где в доме должна перекрываться вода. Сбегал в подвал и перекрыл!
Потом полез под раковину, сказал, что тут кто-то специально перетёр шланг, потому как сгиба нет и весь остальной массив в отличном состоянии.
— Ромашовы, — услышав это, обернулся опекун к выстроившимся, будто на школьной линейке близняшкам. — Это что за… фуета!
На нём, кстати, потребление горячительного — пусть и благородного армянского коньяка — совершенно не сказалось — голос, как и положено у уважающего себя домомучителя обдавал погребной промозглостью и холодом хоккейного льда. Мимика, так та вообще обходилась каким-то мизером из конечной стадии злости и начальной стадии свирепости.
— Мы ничего не ломали! — отвернулась в сторону Арина. Марго это сделала сразу же, как вошла и стояла словно статуя.
— Н-ну-у, — вылез на нетвёрдых ногах из-под мойки Вася с испорченным шлангом в руках. — А это что? — пошатываясь, показал он куцым, шофёрским пальцем на царапины далеко за пределами дыры. — Кто ж так перетирает? Аккуратней надо.
Молчание.
— А вы это… — опустил руку со шлангом Базин и улыбнулся близняшкам, — вы, правда, балерины, да? И эту… фуету вот эту вот всю умеете, да?
— Свободны! — рявкнул Беспалов. — Обе!
— Ну, ничего, — взяла на ходу сестру под локоток Арина, — он тоже когда-нибудь свалит в командировку. Соберём здесь всех своих.
Прошептала она довольно тихо, но Иван услышал. Когда на тебе ответственность, ушки лучше держать на макушке.
Глава 3 Шестнадцать светских львиц
Наступило 1 сентября.
Именно к этой знаменательной дате сёстры научились готовить вермишелевый суп, а опекун — их различать.
У Ивана будто спадала пелена с глаз. Слой за слоем.
Допустим, при ближайшем рассмотрении Арина оказалась обладательницей более пышной груди, нежели её сестра. Возможно, потому что была заметно плотнее и шире в кости. Ну, и так далее. Более детально Беспалов рассматривать не стал. Оно ему надо?
Опекуну хватало и того, что когда вечером, или даже «ночером», он приходил домой с работы и заставал девчонок сидящими на диване в холле перед телевизором, они даже на его короткое: «Привет, Ромашовы» оборачивались и отвечали совершенно по-разному. Арина — плавно и с открытым взглядом, Марго — резко и со вздёрнутым подбородком. Всегда.
Кстати, в следующий раз, заехав за балериной в училище, он, наученный горьким опытом, уже объезжал супермаркеты по касательной как в лыжном слаломе, а всю дорогу домой потратил на лекцию о том, как важно блюсти девичью честь смолоду.
— Влипнешь ты, а в интернат загремит сестра. — Старался он быть нудным моралистом.
— Мне никто кроме тебя не нужен, — с заложенным носом гундосила Марго, отвернувшись в окно. Девчушка уже успела подхватить вирус.
Иван даже не знал, радоваться или огорчаться таким признаниям.