Внутри что-то шевельнулось.
Восхищение? Одобрение? Понимание? Желание закрепить? Продолжить?
Отбросив кнут на диван, поднял брюки и достал из кармана презерватив. Раскатал себе по члену.
Трахал её долго. Очень долго. Сильно, резко, грубо, с разгона и с замахом.
«Заслужила», — улыбался про себя.
Поймав ритм, тела пружинили, отскакивали друг от друга с сочными, плотными шлепками. Конечно, влагалище не было таким уж узким и тесным, как он привык, но то, что тут можно не церемониться, а даже наоборот, подхлёстывало, и именно здесь в нём кипела аптекарски чистая зверская агрессивность, дикая, первобытная сила, граничащая с натуральным садизмом. Опасным и сладким до оргазма.
Она молчала. Всю дорогу молчала. Когда он решил, что пора, схватил ремень на её шее и дёрнул на себя.
— Кончай! Ну! — отпустил и потянулся рукой вниз, нащупал клитор и надавил.
Освобождалась она громко, бурно, бешено и отчаянно-отвязно. Билась в конвульсиях, лупила по дивану ладонями, и рычала. Судя по всему, так привыкла.
Он быстро вынул член, сдёрнул с него презерватив и излился ей на спину. Прямо на покрасневшие, опухшие полосы. И размазал это всё ленивым, лёгким движением. Так учили его на БДСМ сессиях.
Когда спазмы сошли на нет, быстро расстегнул на ней ремень и наручники. Помог подняться и улечься животом на диван.
— И всё-таки, тебя заполучила я, — сделала она ударение на последнем слове. Склонилась и, улыбнувшись в чашку кофе, сделала глоток.
Спустя минут сорок после порки, уже одетые и почти расслабленные они сидели на его кухне и пили ароматный обжигающий напиток с эклерами.
— Ты? — кратко взглянул на неё и вскинул брови.
— Да. Я, — кокетливо покачала она головкой, как иногда пилоты истребителей — крыльями своих «ястребов» и «соколов». — Представляю, ты, наверное, приготовил целую речь, как некрасиво взрослой женщине с учёной степенью ввязываться в пубертатные капризы малолеток.
Он молчал.
— И решил меня наказать.
Тишина в ответ.
— Я познакомилась с твоей Маго в ВКонтакте. Она там выложила фотки на лыжах, и я подъехала к ней на том, что мне мол тоже очень нравятся трассы и снег. Да вот только с работы не отпускают ироды-начальники, ведь работаю я гинекологом, — пожаловалась плаксивым тоном девочки — ломаки.
Он отхлебнул свой кофе, посматривая на неё серьёзным или даже злым взглядом.
— Мы поболтали, и я ей рассказала, что якобы дала положительный тест какой-то подруге, и та «обрадовала» мужа, что беременна. — она показала пальцами кавычки. — Эта твоя глупышка попросила у меня такой же… м-м-м где-то дня через два.
От того, что Марго назвали глупышкой — хотя сам бы он мог сказать на пару порядков точнее и красивее — захотелось опять связать и исполосовать эту умницу-красавицу напротив.
— А профит?
— Ты должен был задолжать мне, что не сообщаю в училище о её «беременности». — Показала кавычки опять.
Он задумался надолго и тем более странно прозвучал его краткий вопрос.
— И?
— Не думала, что в такой ситуации ты зацепишься за фотографию к УЗИ. Не на того напала, — она сначала закусила нижнюю губку, с выражением лица отвязной дряни, которую обязательно нужно наказать по новой. А потом как ни в чем не бывало откусила пирожное.
— Но если всё-таки меня заполучила ты, — показал он на неё ладонью, — то долг я отдал, получается.
— Да. Мне, — на её идеальных губах появилась самодовольная улыбка.
— А должен был?
— А должен был Кристине, — от торжества откровения она задрала вверх подбородок.
Он чуть было не отбросил по столу от себя почти ещё полную чашку кофе.
— Да твою-у-у-у ж мать… — всплеснул руками и откинулся на спинку стула.
— Да.
— Погоди, а не ты ли та подруга, у которой она сейчас…
— Да, да, да… она жила у меня, как ушла от мужа, но сейчас сняла квартиру. Я ей была сильно кое-чем обязана. Им с Георгием.
И тут до него дошло — она признаётся во всём этом не потому что жаждет его осведомлённости.
— Ты хочешь быть наказанной ещё раз. — Он почти был готов расхохотаться, но она обезоружила его одним взмахом красивых, густых ресниц.
— Да. Хочу. Мне понравилось. И к тому же, у тебя обалденно красивые руки, — она как зомби уставилась на его кисти и потянулась к правой ладошками.
Он быстро опомнился, скрестил их на груди и спрятал ладони в подмышка. В неуверенности закусил нижнюю губу и отрицательно закачал головой.
— Я влюблён.
— Боже мой, какой ужас. — Притворно округлились её голубые, красивые, выразительные глаза. — Сочувствую.