– Вы в меня влюбились? Вы гей?! – голос Василия дрогнул, и Марат услышал нотки разочарования.
– Я люблю только одного мальчика, которого друзья и подруги зовут ласково – Василёк. У которого серые-голубые глаза, волосы цвета спелой ржи, и они такие густые, что не слушаются никакую расческу.
– Я друг Люды, – прошептал Мухомор. – Я не могу её предать, я обещал бабушке охранять её.
Марат положил коробку на кровать, вплотную подошел к Мухомору и поцеловал его в губы. Бережно и нежно.
– Мне надо сопротивляться, но я не хочу, – со слезами на глазах прошептал Мухомор.
– И не надо, всё равно будет по-моему, я очень настойчивый. Я даже могу заставить работать Людмилу, а она патологическая лентяйка.
– Нет, она не лентяйка, вы её просто не знаете. И что теперь будет?
– Ты переоденешься, и мы будем танцевать.
Бал подходил к концу, но народу в зале было много. Марат стоял у колонны и, не отрываясь, смотрел на лестницу. Ксения подкралась сзади и заговорщицки прошептала:
– И как? Ты уже достаточно близко познакомился с другом Люды?
– Познакомился, – ответил Марат, не отрывая глаз от лестницы.
– Кстати, ты провёл наверху больше двух часов, – ехидно заметила Ксения.
– И время засекла?
– Конечно, мне же интересно, чем всё закончится.
– Ксюша, я сошёл с ума! – Марат закрыл глаза, представляя любимый образ во всей красе.
Ксения ему что-то ехидно ответила, но Марат её не услышал.
– Дамы и господа! Белый танец! – объявил ведущий.
Девушки выпрямили спины и нежно посмотрели на своих спутников. Те делали вид, что им совершенно безразлично, с кем их дамы будут танцевать. Но стоило дамам протянуть им руки – расцветали, как весной одуванчики в солнечный день.
Вдруг музыка стихла – по лестнице спускалась неизвестная принцесса. Голубое облегающее платье подчеркивало ее стройность, мелкие цветки в волосах придерживали густые волосы цвета спелой ржи в простой, но элегантной, прическе, серо-голубые глаза блестели, как звездочки в темную ночь, а полные губы растянуты в счастливой улыбке. Дамы смотрели на неё с завистью и недоумением – откуда взялась эта красавица? Кавалеры готовы были броситься выполнять любое желание принцессы, вплоть до доставания с неба звёзд, солнца и луны. Позади красавицы плелась Люда, насупленная и недовольная. Принцесса подошла к Марату.
– Вот и я! Пойдем танцевать? – просто сказала она и улыбнулась.
– С удовольствием, моя принцесса, – ответил Марат и хотел поцеловать девушку, но между ними встала Людмила.
– Василиса – моя единственная подруга, если вы ее обидите, я отравлю ваш кофе! – предупредила она.
Ксения Николаевна обняла её за плечи и отвела в сторону.
– Выход Золушки в свет состоялся, не мешай им, Люда. Придет время и у тебя тоже появится свой принц, – улыбнулась Ксения.
– Не появиться, я же рыжая! – пожаловалась девушка.
– Открою тебе страшный секрет – я тоже рыжая, – прошептала Ксения. – Волосы я крашу, а веснушки со временем сами сошли. Только иногда весной появляются.
– Да? – с сомнением посмотрела на неё Люда. – И как это Марат распознал в Ваське девушку? Мы с ней этот трюк проводим не первый раз и никто к нам не придирался.
– Открою тебе еще один секрет – он влюбился в неё ещё в августе, на пятилетии нашей фирмы, а вчера слышал твой разговор по телефону.
– А почему так долго ждал? А если бы она за это время влюбилась и вышла замуж? Нет, все же мужчины странные существа! А подслушивать чужие разговоры не хорошо.
Бал продолжался.
Общие проблемы
Марат брел по улице и старался ни о чем не думать. Под тусклыми фонарями сверкал снег и загадочно скрипел под ногами. То тут, то там слышался смех. В магазинах еще толпились люди, пытаясь хоть что-нибудь купить в подарок родным, близким и просто друзьям. Как будто Новый Год наступил внезапно, и никак нельзя было подумать о подарке заранее. Он же все купил заранее. И друзьям и Лиске. Только вот поторопился. Она ему врала, она не хочет ребенка, она… Что она? Марат не хотел думать о ней плохо. Он точно знал, что она ему не изменяла. Она провожала его на работу, встречала с работы, готовила ему завтраки, обеды, ужины. Она сделала его дом уютным, и его всегда тянуло домой. Он неохотно ездил в командировки, потому что не мог долго без неё. Без ее серых глаз, непослушных густых русых волос, полных губ. И удивительного запаха! Так пахла только она – всеми полевыми цветами сразу. Она редко пользовалась духами, только по праздникам или когда они собирались к кому-нибудь в гости. И тогда она теряла свой запах, а он злился, отворачивался и переставал звать ее Лиской. Только строго и официально – Василиса. А она смеялась. «Это французские духи известной марки и подарил их мне ты!» – говорила. Да, он дарил ей духи, но только потому, что не хотел, чтобы кто-то еще знал, как пахнет его жена. Этот ее манящий полевой запах только для него, а для всех других – Франция. А она не захотела родить ему сына. Или дочку. Почему? Когда он услышал в больнице, что она сделала аборт, и не один – растерялся. И ушёл. Тихо ушёл, даже слова не сказал. Только дверью хлопнул, случайно, не рассчитал силу. А у неё был взгляд провинившейся девчонки… и умоляющий. Она не хотела, чтобы он уходил. Но он ушёл. И так же тихо собирался уйти из жизни Василисы. Пусть встретит того, от кого ей захочется иметь детей. На работе Марат сказал, что уезжает в Америку, а на самом деле купил несколько бутылок водки, снял номер в дешевой гостинице около рынка, и пропьянствовал несколько дней. Пока его не выгнали из гостиницы. Он брёл по улице, и прохожие шарахались от него, как от Лиха одноглазого. Небритый, грязный, лохматый, в мятой одежде он больше походил на бомжа, чем на одного из руководителей дизайнерской фирмы. Его машина стояла на стоянке у офиса, но садиться за руль после нескольких дней пьянства он не мог. Такси проносилось мимо, а в автобус его не пустили. И теперь он молча брёл к дому пешком. И старался ни о чём не думать. Но думал… Всё это время он думал о ней. Она стояла у него перед глазами. Стройная, сероглазая, с шапкой непослушных волос и милыми ямочками на щеках. Он не знал, что скажет ей, если она окажется дома. А она окажется, куда же ей идти? Если только к Людмиле… Но он почему-то не хотел, чтобы она ушла. Он хотел её увидеть, издалека, не показываясь ей на глаза.