— А вот и мы! — воскликнула она, улыбаясь. — Вот, знакомься — моя подруга Люба.
Материна подруга затараторила:
— Здравствуй, Гена! Прибежала ко мне, зовет — пошли, посмотри, сын ко мне приехал. Я ее заставила в свое платье одеться. Праздник ведь. А ты-то как на мать похож, и глаза такие же, и волосы светлые, только выше намного. Мы с ней в магазин зашли. Раз такое событие — посидим маленько? Ты не против?
— Нет, — ответил Геннадий и пошел с ними в дом.
Достали продукты, открыли портвейн. Плеснули до половины в граненые стаканы. Генка выпил первую порцию, пить потом отказался. Немного еще расспрашивали его о житье-бытье, затем переключились на местные сплетни, а Генка просто сидел и слушал их разговор. Без конца вглядывался в лицо матери, пытался выудить из памяти кусочки детских воспоминаний и склеить их с настоящим. Только никак ему это не удавалось, память наотрез отказывалась выдавать яркие события детства. Люба говорила все громче, мать ее слушала, и через какое-то время Генке показалось, что она полностью забыла, что он к ней приехал.
— Мам, времени уже много, — прервал их беседу. — Мне ехать пора.
— Мы же проводим его, Галя? — спросила у матери подруга.
— Конечно… конечно, — засобиралась мать.
Автобус стоял и ждал, когда накопятся пассажиры. Уставший от духоты шофер отдыхал, лежа на траве под деревом. Народ кучковался в сторонке, не желая сидеть в раскалённом автобусе.
— Ты ещё приедешь? — спросила мать, когда подошли к остановке. Люба отошла от них, увидев каких-то знакомых.
— Приеду… отслужу — приеду. А если Настёна дождётся — с ней приеду, — с улыбкой ответил Гена.
— Правда…? — неожиданно всхлипнула мать. — Прости меня…
— За что, мам? Я не держу никакой обиды… иначе бы я не приехал.
— Ведь это я сама твою кроватку подожгла. Не помню, что на меня тогда нашло, захотелось тогда покончить со всем, и тебя с собой забрать, — разревевшись, она закрыла лицо ладонями.
Генка прижал её к себе, а она так и не смогла его обнять, без конца шмыгала носом и говорила что-то про Витьку, с которым тогда жила, бросившего её потом…
… Генка вернулся через три года. Морская служба несколько разочаровала его, в отличие от беспокойного Эдика, изъявившего желание уехать в Находку. Настя его дождалась. Отец, поставленный в известность о предстоящей свадьбе, время от времени брюзжал по этому поводу: «Вечно вы, молодежь, торопитесь…».
Через две недели Геннадий попросил Настю съездить с ним к матери: «Как же без родительского благословления?».
…Местные жители с восхищением оборачивались: молодой моряк в форменке, клешах, с развевающимися лентами на бескозырке и красивая девушка будто сошли с картинки.
И вот опять тот же дом. Подойдя к нему и увидев закрытые ставни, Генка забеспокоился.
— Что-то не так? — спросила Настя.
Генка, высвободив руку из Настиной, почти вбежал на крыльцо. Дверь была забита доской.
— Эй, вы! Что там делаете?! — послышался женский крик.
Обернувшись, Генка увидел соседку Надежду Петровну. Она его узнала.
— А, это ты… забыла, как тебя звать-то?
— Геннадий.
— А я слышу, кто-то доски отрывает… а вон оно что… а ты вон какой стал! Приехал дом забирать?
— Какой дом? При чем тут дом?
— Как… ты ничего не знаешь?
— Нет…
Соседка, глядя удивленно то на Настю, то на него, сказала:
— Пропала она, давно уже… никто ее так и не видел больше.
Генка от неожиданного известия вздрогнул и замолчал, а соседка после некоторой паузы стала сбивчиво объяснять, как бы оправдываясь.
— Да, пропала… ты знаешь, Ген, устали мы от нее… все боялись, напьется — пожар устроит, сам понимаешь — наши дома рядом… да никто ее толком и не искал. Родственников у неё нет…
— Как нет, я же… — к горлу Генки подступил комок. Настя, взглянув на жениха, сжала его локоть ладонями.
— Здесь нет. Исчезла и все, а заявление на поиски подавать некому, — вздохнула соседка.
— Давно пропала?
— А примерно через неделю как ты уехал. Пила все это время беспробудно, никто поначалу не заметил, если бы не Любка, ее подружка, неизвестно когда вообще бы спохватились. Они с мужем побегали да успокоились. Поначалу думали, уехала куда-нибудь… да за столько времени давно бы вернулась.
Генка повернулся, глядя на нее с растерянностью и отчаянием. «Как же так? Три года вспоминал о ней, а тут… я же еще и не уехал тогда», — мысли в голове метались, никак не могли за что-то зацепиться.
Зашел в дом, похожий внутри на пыльный склад антикварной лавки. Пыль покрывала стол и шкафы, было видно, что ничего будто и не изменилось с того времени, как он уехал. Даже покореженная алюминиевая миска стояла на подоконнике на своем месте. Поставив сумку с продуктами на стол, Генка начал открывать все ящики во всех столах, старых комодах, сам не понимая, что ищет там.