— Которые стихи-то пишут? Вон они — третья клетка с того края, — девушка показала направление и подошла к ним с нами.
— Какие еще стихи? — недоверчиво спросила Ира.
— Это необычные обезьяны, — продолжала девушка, — нам еще учительница рассказывала про них. В них что-то от человека есть. Эти даже стихи писать могут, если научить.
Жена-макака крепко обнимала своего мужа в районе подмышек, а муж, обняв одной рукой свою жену, что-то ел. Взгляд только у них сегодня был почему-то грустный, наверное, из-за холода.
— Знаете, — обратилась ко мне девушка, — они действительно необыкновенные! Могут часами обниматься, я вчера весь вечер за ними наблюдала, оторваться не могла.
— Так что, Ира, не надо «ля-ля», тебе слышишь, что человек говорит? — подтвердил я, — а то все одинаковые… Пошли домой.
Секс-бомба из секретной лаборатории
Эта история произошла на одном из оборонных предприятий, которых немало в нашей России. На этом предприятии, как и везде, существовала своя лаборатория. Так же как и везде, она имела свой статус секретности. О том, что там делали, неизвестно ничего, кроме слов: «отдел 42», «продукт 344» и так далее.
Поскольку завод оборонный, то на нем была служба безопасности, состоящая из самых рядовых и не очень работников ФСБ, призванных блюсти секреты государственной важности.
Работал в отделе безопасности майор Фисенков Александр Алексеевич, еще молодой мужчина 35 лет отроду, малопьющий, некурящий, обычный служака. Субординацию соблюдал, с подчиненными вел себя ровно. Повышение по службе шло в плановом порядке, зарплата хорошая, только доставлял огорчение маме, которая все ждала, когда же ее красавец-сын женится, да одарит бабушку внуками.
Но ничто так не изматывает человека, как рутина жизни. К тридцати годам он заметил, что у него уже начал расти животик и, чтобы сохранить себя в форме, стал делать по утрам пробежки, а вечером, вымотанный безумной скукой и многочасовыми наблюдениями за мониторами, просто усаживался перед телевизором и так происходило каждый день. Террористы, экстремисты, как назло, не хотели нападать, а работники предприятия, как назло, никому секреты старались не продавать. А может, просто они никому и не были нужны, эти секреты.
В тот день майор посмотрел на график проверок. Ничего существенного — плановая прослушка одного из отделов на телефонном коммутаторе. За несколько лет он настолько привык к этим прослушкам, что чужие личные секреты его не волновали, а разговоры на производственные темы просто раздражали. Все равно он в науке ничего не понимал, а обилие технических терминов заставляло его переключать штекер от магнитофона и наушников в другое гнездо.
Так было и в тот день. Вставив штекер в первое попавшее гнездо, над которым горела лампочка, он услышал голос, который слегка раздраженно кому-то говорил:
— Секс-бомба… четырнадцать… ноль, три… восемьдесят два… активировать!
Скука и безмятежность сразу куда-то испарились. Он напрягся на стуле, но колесико под стулом, повинуясь закону усталости, неожиданно сломалось и, дернув от неожиданности рукой, чтобы не упасть, майор Фисенков нечаянно выдернул шнур и тут же с досадой понял, что не заметил, куда он был включен.
Инструкции он знал и первым делом хотел доложить вышестоящему начальству. Схватил телефон, но передумал: «Ну, про бомбу я доложу, а про секс? Мало ли что, скажут — заработался майор. Отправят в санаторий для реабилитации, а потом — досрочно на пенсию. Нет, надо для начала самому разобраться, хотя, а вдруг — рванет?».
Единственно, что он успел заметить — звонок шел из «отдела 47», скрывающего под собой название «Особая технологическая лаборатория». Нервы напряглись до предела — он попросил лейтенанта Антонова усилить наблюдение на мониторах за этим зданием. Сам лично прошелся по коридорам этой лаборатории, но ничего подозрительного не заметил.
Ночь спал плохо, ему казалось, что утром, придя на работу, обнаружит там одни развалины. Но страшные мысли так и остались просто мыслями. Успокоившись, отправился к себе в управление, благо личная «десятка» всегда была под рукой.
В управление он, начиная издалека, задавал один и тот же вопрос: «Что произойдет, если активировать секс-бомбу?». Ответы были разные, но сразу заметил одну закономерность — одни сотрудники начинали говорить скабрезности, другие сами его просили скабрезностями продолжить. Только один старлей Арутянц Гарик, с несвойственным для армян отсутствием чувством юмора, просто сказал: «Работать надо, а не о бабах думать».