Похоже, она искренне считает, что весь мир крутится вокруг её неверного то ли мужа, то ли еще кого-то…
— Вот мой подъезд, — она останавливается возле первого дома во дворе.
— Счастливо… — говорю я ей.
Она хватает меня за руку и останавливает.
— Подожди, может, ко мне зайдем, посидим? Шурик если и придет, то не раньше чем через неделю. Я, честно говоря, женщина добрая, просто расстроилась сегодня.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я.
— Ирина.
— Ирина, я к тебе не пойду, — отказываюсь я от предложения странной женщины, которая то материт, то в гости приглашает, и иду дальше.
На углу дома стоят три девушки. Увидев меня, они оборачиваются:
— Мужчина! Зажигалки не найдется?
Пока прикуривают, одна из этих подружек с таким симпатичным и курносым носиком, смотрит на меня и несильно шлепает по моему лбу:
— У вас комар кровь пьет…
Я поворачиваю голову назад. Ирина стоит и грустно смотрит на нас. Во взгляде давно нет той злости, что была в автобусе.
Улицы освещены желтыми фонарями, я иду по пустому тротуару, отмахиваюсь веточкой от надоедливой мошки — единственное зло, которое портит эту райскую погоду, и мечтаю, наверное, о том же, что и эта странная Ирина. Да и, наверное, не только мы с ней… и произношу вслух: «Эх, годков бы тридцать сбросить…».
Перрон
— Ты, просыпайся… проспишь ведь… ну, вставай… твоя станция… — явственный голос вывел Андрея из сна.
Поезд только что тронулся. «Вот черт, проспал!» — мелькнуло в голове у Андрея. Вскочив, мотнул головой, чтобы стряхнуть остатки сна, схватил свою дорожную сумку и дернул ручку двери купе. Станция плыла за окном, Андрею ее уже было некогда разглядывать. Пробежал до тамбура. В открытой двери стояла проводница, держа в вульгарно накрашенных губах сигарету.
— Ты чего такой? — удивленно спросила у Андрея, глядя на его всклокоченные волосы. Он, не слушая, чуть оттолкнул ее к стене и выпрыгнул.
— Придурок! — заорала проводница, открыв свой красный рот как пожарное ведро, — Это вынужденная остановка! До твоей станции еще долго ехать!
Но, было поздно. Поезд набрал достаточный ход, а Андрей уже спланировал на перрон. От прыжка возникла резкая боль в ноге, и он, потеряв равновесие, врезался локтем в асфальт, к тому же сумка, описав дугу, улетела под перрон.
— Твою мать! — вскрикнул Андрей, лежа на асфальте, притягивая к себе ступню.
— Идиот! — продолжала орать проводница из удаляющегося поезда.
Катаясь от боли, Андрей переживал — только бы не было перелома. Минут через десять острая боль все же начала стихать, и Андрей поднялся. Сильно прихрамывая, подошел к краю эстакады. Сумка, жестоко разорванная колесами поезда, уже не представляла собой ничего ценного. С досадой посмотрев на это зрелище, Андрей почувствовал, как капает кровь из разбитого локтя.
Андрей осмотрелся по сторонам — абсолютно пустой полустанок, окруженный березовым лесом, старое деревянное здание вокзала с заколоченными окнами, асфальт с пробивающейся сквозь трещины травой только подтверждали, что людей здесь давно не было.
Доковыляв до края платформы, Андрей спустился по ступенькам и стал срывать подорожники. «Странно как-то, даже тропинок никаких нет», — продолжая оглядываться, Андрей приложил листья к разбитому локтю.
«И куда теперь идти? По рельсам много ли я пройду на своей больной ноге? Может какая-нибудь электричка остановится все-таки, хотя, вряд ли…», — пытаясь принять какое-нибудь решение, Андрей поплелся к зданию вокзальчика, на котором торчала обломанная вывеска с названием, сохранившим только три последние буквы «.. во».
«Может, вода там есть? Хоть руку обмыть… да… но, похоже, кроме пыли и сломанных скамеек, нет там ничего…» — заглянув в щели заколоченного здания и подергав прибитые доски, продолжал размышлять Андрей. Обернувшись, увидел пролетающую мимо полустанка электричку… совершенно беззвучную…. как в кино, где киномеханик забыл включить звук….
«Странное место…» — от увиденного немного пересохло во рту.
«Ш-ш-шик…! Ш-ш-шик…!» — раздалось где-то слева.
Андрей сразу повернул голову. В конце перрона какая-то старушка в синем платочке, в таком же сером, как этот асфальт, плаще, нешироко размахивая метлой, подметала всеми забытый перрон. Андрей, прихрамывая, поспешил к ней.
— Бабуль! Что это за станция? — с ходу спросил он.
— Там же написано… — тихо произнесла бабуля. Андрей вздрогнул. Именно этот голос разбудил его тогда в купе, когда он, как ненормальный, вылетел на эту платформу.
«Ш-ш-шик…! Ш-ш-шик…!» — продолжала мести старушка, не смотря на Андрея.