— Да ты, похоже, всю Россию объездил… — удивлялись все.
— А что вы такими ключами работаете? Вот, помню, в Тольятти, механическим ключом за полсекунды гайки и болты заворачивал.
— Ты прямо на конвейере «Жигули» собирал? — недоверчиво интересовались они.
— Да, прямо на конвейере! А что удивительного: там работа — не сахар, всегда люди требуются.
— Ну, ты даешь… — уважительно гудели мужики.
— Тут вспомнил: как-то в сборочный цех к нам азербайджанец заходит, а в руках огромная корзина фруктов. Подходит к одному из кузовов и говорит: «Это моя машина будет». И пока машину собирали на конвейере, подходил к сборщикам и фруктами угощал, все требовал: «Гайки мне хорошо закручивайте!» В столовую заводскую на «Жигулях» ездили… — нравилось Артему в который раз рассказывать о своей жизни.
Завод, где теперь работал Артём, поставлял оборудование для химических комплексов. В паре с Петровичем «новенькому» пришлось собирать тяжелые металлоконструкции, чем-то похожие на бочки. Артем был парень работящий и бригадир не мог нарадоваться на него.
— Не тяжело, Артём? — спрашивал Петрович, когда они, пыхтя и обливаясь потом, прикручивали очередную массивную металлическую балку.
Артём снисходительно смотрел на своего бригадира и усмехался:
— Не беспокойся. Я вот, помню, в ремонтном депо под Хабаровском работал: так там коленвалы от тепловоза в токарный станок с помощью крана устанавливали. Ты видел когда-нибудь, как они выглядят?
— Да ничего такого я не видел, но представляю… от тепловоза… — со вздохом отвечал Петрович. Чувствовал, что ему все больше и больше нравится этот парень.
Несмотря на то, что Петрович был почти в два раза старше его, они крепко сдружились и называли друга не иначе как «дядь Миша» и «Артёмка».
— Приезжай на дачу ко мне в гости в выходные, — не раз звал он Артёма. — Что тебе в общаге-то делать?
Артём с удовольствием откликался. Приезжал почти каждый выходной. Альвар — кобель немецкой овчарки, сидящий вечно на цепи, — уже признавал его за старого друга семьи Петровича и, встречая, махал хвостом. На даче жарили и ели шашлыки, запивали водкой и, как обычно, начинали спорить о жизни. Жене Петровича Нине этот парень тоже нравился, и даже относилась она к нему с какой-то материнской любовью.
— Ты мне скажи, Артёмка, неужели так и будешь прыгать всю жизнь с места на место? — в который раз после пятой стопки начинал Петрович. За это время он уже привязался к нему и не хотел, чтобы этот «летун» куда-то исчез в поисках новых приключений.
— Не знаю… если женюсь, может, и осяду… Но не хочу я, чтобы моя жизнь как у тебя была — не жизнь, а замкнутый круг, и правильная такая…
Петрович обиделся.
— Что значит «замкнутый круг»?
— Ну, вот ты с работы домой, из дома на работу. И так каждый день.
— Ты не прав — у меня еще и огород есть.
— Да какая разница, все равно замкнутый круг. Месяц за месяцем, год за годом, положение вещей у тебя остаётся неизменным. Правильно слишком всё у тебя и скучно. Наверно, за всю жизнь ни одного взыскания на работе не получил?
— Не получил…
— Я так и думал… между прочим, один восточный мудрец сказал: если человек живет только по правилам, то это мертвый человек.
Петрович обиделся еще больше.
— Значит, мы с женой столько прожили, детей уже вырастили — и всё мертвый. Все же так живут!
— Ну и пусть все, а я так не хочу, — упрямился Артём. — На старости тебе нечего будет рассказать внукам, кроме как о своих огромных бочках, что мы к ним ноги привариваем на работе.
Петрович вздыхал и не знал, какие ему ещё аргументы привести, а в душе ему немножко завидовал.
— А девушка-то у тебя есть? — спросила Нина.
— Да много девушек было, но всё так… несерьёзно. В Хабаровске я вот даже с китаянкой жил…
— С китаянкой?! Ну, как они там… ну…?! — оживился Петрович, показав многозначительный жест пальцами.
— Миша! Как не стыдно! — возмутилась жена.
— Дядь Миш, я тебе потом расскажу… — подмигнул ему Артём. — Давайте я лучше расскажу, как мы на барже по Лене ходили…
…Через пять месяцев Артёма потянуло к нефтяникам. Петрович, разозлившись, в последний день Артёма на работе с ним не разговаривал. В конце рабочего дня всё-таки подошёл и попрощался. Артём смотрел на него виноватыми глазами.
— Не обижайся на меня, дядь Миш… ну, такой я…
На следующий день Петрович, выйдя на заводской двор, где хранились металлические колонны всяких размеров, заметил перемены. Если раньше все эти нержавеющие конструкции сверкающие в лучах солнца, из-за высоких ног и торчащих во все стороны трубок, вызывали улыбку от уморительного сходства с марсианскими аппаратами из книжки Герберта Уэллса, то сейчас они стояли совершенно бездушные и мрачные. В эту минуту Петрович понял — работать ему здесь больше не хочется.