— Да, почти, немножко не хватает. Через два дня, в субботу, я готов встретиться с вами. Но, где гарантия, что сын у вас? И что с ним ничего не случилось?
На том конце возникла маленькая пауза.
— Хорошо, я пришлю вам его ухо…
— Да вы что! — закричал Николай. — С ума сошли! Не трогайте его! Я отдам вам деньги.
Дежуривший в этот момент на станции оперативник Свиридов, записывая на магнитофон телефонный разговор, покачал головой. Телефонисты перебегали от одной стойки к другой, пытаясь засечь местонахождение звонящего.
— Это последний срок, в субботу я позвоню. Договоримся, куда принести деньги, если сумма полная и без обмана, мы его выпустим в тот же день вечером. И напоминаю — без милиции, — закончил Ризван.
— Звонок быстро закончился, — разочарованно произнес один из телефонистов.
Положив трубку, Ризван посмотрел на часы: через три часа на КПП должен подъехать брат. Настроение у Берцоева-младшего поднималось: все идет по плану и есть чем брата порадовать. Совсем немного осталось до того дня когда он станет настоящим джигитом.
Алик, ожидая брата на пешеходном над железной дорогой, недалеко от КПП, уже в который раз с интересом разглядывал эти непонятные «бочки» атомных станций. Далекие новенькие девятиэтажки высовывались из зелени, придавая городу некий лоск ультрасовременности. «Интересно, наверное, в этом закрытом городе, раз даже брат мой захотел там остаться», — завистливо подумал Берцоев. Родители Ризвана считали самым умным, прочили ему большое будущее. Зато его братья были другого мнения — считали самым хитрым, если он был в чем-то виноват, умудрялся всегда вину переложить на других братьев, из-за чего они его частенько слегка поколачивали.
…Берцоев-старший выслушал довольного брата, спросил:
— Значит, в субботу все закончится… а как пацана передадим?
— Никак…
— Не понял? — удивленно вскинул глаза на брата Алик.
— Я им диктую сейчас условия, а они уже, похоже, на все согласны. Как только деньги передадут, ты его уберешь, или там в землянке оставишь. Неужели не понимаешь — не нужен он нам. Он же вас видел. С тех пор, как отец согласился на таких условиях передать деньги, пацан уже сегодня практически не нужен.
Алик еще раз пристально посмотрел на брата и неуверенно произнес:
— Хорошо… пусть так… но ты же говорил, что такой статьи нет и бояться нечего?
— Я уже точно не уверен, у нас мужик-бульдозерист работает, сидел по молодости, любит говорить: «Был бы человек, а статья найдется». Лучше перестраховаться.
Алик покачал головой.
— Мне Иван тоже как-то такое сказал.
Поговорив еще полчаса на своем родном языке, братья по крови и разуму начали прощаться.
— Адэкюэль! Жди меня в субботу, — Ризван пожал брату руку и пошел в сторону города.
Часть 8. Последний деньВпервые Иван поехал навещать пленника один. Андрей вылез, вяло поел и полез обратно в люк.
— Ты чего это? — удивился Сорокин.
— Спать хочу, — ответил мальчишка и начал завертываться одеялом.
— Ты случайно не заболел? — обеспокоился Иван.
Андрей ничего не ответил, он уже засыпал. Иван почесал затылок, постоял над открытым люком.
— Скоро Алик приедет, скажет всё, и, наверное, домой уже на днях отпустим, — обнадежил Сорокин и, постояв еще минуту, закрыл крышку.
Вечером, после того как Алик приехал, Иван сообщил о состоянии Андрея, но тот отмахнулся и сказал:
— В субботу уже деньги передадут.
— Как делить-то рассчитываешь?
— Как? Нам по пятнадцать, тебе десять, ты же мне должен.
Иван усмехнулся.
— Ладно, пусть десять.
Призрак Дальнего Востока стал приобретать зримые очертания и, мечтая о морском бризе, Иван пошел домой. Дома завалился на койку, задремал и так бы спал до утра.
Удар оконной рамы разбудил Сорокина, раскрыв глаза, заметил, что уже поздний вечер, почти ночь, а на улице вот-вот начнется гроза. «Давно что-то дождя не было», — подумал он, закрывая щеколду, и лег обратно.
Вспышка молнии и вслед за ней мощный удар грома, что-то озарили в мозгах Ивана. Забарабанили по стеклу крупные капли, обещая хороший долгожданный ливень. В душе похолодело…
Перебежав по улице через четыре дома, Иван постучался к Алику в окно. Алик проснулся, в душе вспыхнул страх: «Кого это ночью принесло?».
— Алик! Открой дверь, это я — Иван! — пытаясь перекричать шум ливня, крикнул сосед.
— Какого черта?! Напугал…, — ругаясь и матерясь, Алик открыл дверь.
— Ливень-то какой! — с глазами, полными тревоги, испуганно пробормотал Иван.
— И что?
— Зальет же землянку и пацана вместе с ней… — Иван нервничал все сильней и сильней, — Грех ведь? Не могу спать спокойно.