18-й день. Кот порвал шторы, жене они очень нравились, и я понял: попадет опять мне. Пытался опять принудительно кормить кошку. Есть не хотела, только орала да царапалась, всего расцарапала. За время отсутствия жены превратилась в дистрофика. А кот стал походить на кота из мультфильма про попугая Кешу.
19-й день. Завтра приезжает жена. Про все неприятности не знает, зачем расстраивать человека на отдыхе. В общем «Все хорошо, прекрасная маркиза!». А сегодня генеральная уборка в паре с дочерью, приготовление чего-нибудь вкусненького к вечернему ужину. Ведь завтра опять начинается семейная жизнь.
20-й день. Раннее утро. Друг Михаил везет меня в аэропорт, болтаем с ним о делах домашних, про жен, да про детей. С женой он уже живет двадцать пять лет. Мужик здоровый, кувалдой работает, как часовым молоточком. Все на огороде и дома делает сам, сам готовит, только одно несчастье — жена — спящая красавица. И ничего сделать с ней не может.
Однажды встретилась ему на работе красивая девушка, Алена, почти на двадцать лет моложе, и потерял Миша голову. Убежал к ней, а та быстро оценила его золотые руки, несмотря на разницу в возрасте. Жила в деревянном доме с детьми, доставшимися ей от мужа-наркомана. Михаил ей баню и туалет срубил за неделю.
А жена проснулась (от голода, скорей всего) и видит — мужа нет. Поняла, что проспала счастье свое и начала метаться, как волчица, то налево, то направо, исхудала аж, но муж возвращаться не хочет. Сон пропал, пришлось готовить все себе самой. Все подушки проплакала, бросилась искать себе любовников, но уже и красота ушла, скорей всего, в подушку утекла. Тут еще и сынок занаркоманил, оставшись без присмотра. Решила все проблемы утопить в гулянках. Поехала куда-то в деревню, там предложили покататься на лошади, спьяну сорвалась, лошадь потопталась, и пришлось ей лежать на больничной койке не один месяц. Узнал Миха, что беда такая случилась, запереживал — он тут с молодой развлекается, а жена прикована в постели и висит на растяжках. А он такой добряк. Замучила его совесть, попрощался с той молодой и поехал у кровати сидеть, да утки из-под жены выносить. В общем, выходил ее, через полгода встала с койки и зажила семья прежней жизнью. Сын колоться бросил. Только возникла у Михаила проблема: не может он с женой в кровати ничего сделать. Все по той Алене тоскует. Сейчас у бабок все лечится, только результатов пока никаких.
Семь утра, вижу выходящую из аэропорта жену и вот оно все — свободная жизнь закончилась, и начинается другая история…
Две войны
— Духи!!! — короткий громкий выкрик вытаскивал всех из неглубокого сна. Здесь никто никогда не спал мертвым сном. Крик, как правило, следовал вместе со звуком выстрела, эхом, раскатывающимся в горах. Все знали, что в любую из ночей кому-то могло не повезти. Солдаты высыпали из палаток и начинали палить на звук выстрела из автоматов. Трассирующие пули летели красиво, но как всегда, без толку.
Кто-то, засевший на склоне где-то в расселине, уже которую ночь стрелял из старой винтовки, доставшейся еще от англичан, воевавших в Афганистане. Про эту винтовку среди солдат ходили легенды. Утверждали, что любой афганский мальчишка из винтовки длиной с человеческий рост, с первого выстрела за километр сбивает яблоко с головы.
Уже который раз десантники прочесывали этот склон, но так и не могли его поймать. Выстрел… дырка в выгоревшем от нещадного солнца брезенте, и опять… хорошо если ранен. Кто-то словно играл с ними в русскую рулетку по-афгански…
— Духи!!! — привычный крик. Костя, как взведенная пружина, в мгновение подскочил с койки, раскрыл глаза и увидел улыбающиеся глаза брата.
— Идиот! Что за шутки?! — разозлился Костя и посмотрел в окно. За окном еще только рассветало, и солнце поднималось наше родное, доброе, совсем не то, что жарило его кожу много лет назад, и за две недели сделало почти неотличимым от местных жителей.
— Я тебя уже полчаса поднять не могу, на поезд опоздаешь. Нам ведь еще до станции добираться. Вот и решил тебя разбудить старым проверенным способом. Не обижайся, иди, умывайся. Надька уже чай разогрела. Ох, и напился ты вчера братец…
— Да… хорошие вы проводы организовали. Ко мне-то приедешь в гости?
— Приедем! На следующий год приедем, мать надо повидать, что говорить.
Распихав многочисленные гостинцы в виде солений и варений под полки, Костя сел за столик и стал смотреть в окно вагона. На перроне привычно кого-то провожали. Брат с женой стояли возле окна, что-то кричали ему без конца. Костя улыбался им, махал рукой.