Толпа восторженно хлопала в ладоши, а герольд вдруг взял слово и попросил публику дождаться некоего события, связанного с молодым победителем. Грейв скривился под своим внезапно потяжелевшим шлемом — не стоило большого труда догадаться, что речь шла о помазании Эдварда Вэнса Великого и Слащавого в рыцари.
Едва удержавшись от желания сплюнуть себе под ноги — в наглухо застегнутом шлеме это у него вряд ли получилось бы — Грейв скрежетнул зубами, взобрался на коня и под сигнальный звук рога поскакал к барьеру, привычным движением пропуская копье под рукой. Стоило ли удивляться, что его соперником в финале оказался рыцарь Ледяная Скала?
Мы с тобой сходимся уже в четвертый раз… Дважды выиграл ты, Абелард, и один раз я. Сравняем ли мы счет сегодня, или я уйду с ристалища поверженным и посрамленным на глазах той, чье чело уже украшено венками стольких победителей?
Нет. Я должен победить.
Двое соперников, схожие мощью и телосложением, одновременно пришпорили коней и помчались навстречу друг другу, столкнувшись с такой силой, что оба копья сломались почти одновременно. Но оба рыцаря удержались в седлах и разъехались, а оруженосцы не замедлили подать им новые копья.
Грейв вдруг вспомнил, как бесстрашно неслась на него тщедушная фигурка, закованная в парадные золоченые латы… слащавую улыбку Эдварда Вэнса, абсолютно уверенного в своей неотразимости… распахнутые в полумраке глаза Гвен, когда она давала ему свое обещание… дождался сигнального рога, издал глухой утробный рык и вновь ринулся на соперника.
Абелард Ледяная Скала по праву снискал себе леденящую кровь славу: несмотря на всю силу, которую Грейв вложил в удар, одновременно отражая натиск Абеларда щитом, тот пошатнулся, неловко опершись рукой о круп лошади, но все же усидел в седле. Грейв рычал под своим шлемом, словно раненый волк, не слыша воплей беснующейся на трибунах толпы, — снова неудача: обломки обоих копий полетели на землю.
Если не повезет в третий раз…
Глаза Грейва привычно метнулись к трибуне, где сидела леди Ройз: необычайно бледная и серьезная, она сложила на коленях сцепленные в замок ладони. Тяжело дыша, Грейв перевел взгляд на ряд ниже и увидел надменно-снисходительное лицо Эдварда Вэнса, уже снискавшего себе славу победителя. Кровь вскипела, глаза заволокло красным туманом, из-за шума в ушах он с трудом расслышал сигнальный рог, знаменующий начало очередной сшибки. Он пришпорил коня и погнал его навстречу сопернику. Копье, вновь ставшее продолжением его руки, вонзилось во вражеский щит, как в недавнем сне, будто проткнуло пергамент, и руке вдруг стало легко… Он почувствовал, что падает, но успел взмахнуть щитом, сильно сжал бедрами круп коня, стараясь остановить падение, и каким-то чудом удержался в седле. От удара шлем съехал набок, и поначалу Грейв не мог понять, что произошло. Толпа снова визжала, кричала, топала ногами и хлопала, хлопала, хлопала… Грейв ощущал, как струйки пота заливают глаза — мучительно хотелось вытереть лоб, но он не мог… устало поправил шлем и обвел глазами место схватки.
Конь Абеларда одиноко стоял по ту сторону барьера — без всадника. Не поверив глазам, Грейв наклонил голову ниже: и правда, Ледяная Скала распростерся на земле, и оруженосцы уже бежали к нему, чтобы помочь подняться.
Возможно ли это?
Подбежал его собственный оруженосец и помог ему спешиться. Грейв тяжело дышал — ему страшно хотелось сбросить с себя ставшие вдруг свинцовыми доспехи, вдохнуть воздуха полной грудью… Но поднявшийся на ноги Абелард Ледяная Скала уже приближался к нему уверенно, твердо. Грейв отступил на шаг, выставив вперед щит и внезапно пожалев, что на поясе нет привычной тяжести меча, но Абелард резко отвел в сторону его руку вместе со щитом и громко прорычал:
— Я хочу увидеть твое лицо, рыцарь, и отдать должное твоей силе!
С этими словами он рывком сдернул шлем с головы Грейва и ахнул:
— Лорд Дрейк! Так я и думал…
Не успел Грейв опомниться, как Абелард рухнул перед ним, гремя доспехами, на одно колено и склонил голову в знак уважения.
— Встань, друг мой, — прошипел Грейв сквозь зубы, опускаясь на колено рядом с ним и кладя руку ему на плечо, — не выдавай меня!
— Простите, милорд, — Абелард глянул на Грейва с недоумением, но подчинился его воле.