— Все будет хорошо, — пробормотал он, задыхаясь от напряжения, и взглянул вверх.
Гвен проследила его взгляд и тихо всхлипнула. Камера смерти имела разный уровень потолков: со стороны пленницы он был ниже, и теперь от поверхности воды до потолка, к которому крепилась решетка, оставалось не более трех-четырех футов.
— Все будет хорошо, — упрямо повторил Грейв и снова принялся бить молотом по металлу.
Один прут все-таки вылетел из стены и согнулся, освободив кусок пространства, но все же недостаточно широкого, чтобы Гвен могла проскользнуть в него. Грейв сплюнул в воду, доходившую ему уже до подбородка, и взглянул на Гвен.
Она взобралась по решетке вверх и, дрожа от ужаса — а может, и от холода, ведь морская вода в это время года была уже отнюдь не теплой, — цеплялась за железные прутья уже на уровне его головы. Грейв с остервенением принялся за второй прут, хотя бить по решетке сквозь толщу воды было несравнимо сложнее.
Внезапно камеру окутала кромешная тьма: вода достигла факела, загасив огонь.
— Мне страшно, — застучала зубами Гвендолин где-то над ухом Грейва.
— Держись, Гвен, — ободрил он ее, усиленно моргая, чтобы привыкнуть к темноте, — держись, уже недолго.
И он бил, бил и бил, выныривая и вдыхая воздух и снова ныряя и лупя молотом по решетке, пока наконец второй прут не поддался — в этот самый миг железный молот слетел со сломанной рукояти и утонул где-то на непроглядном дне темницы.
Он бы ругнулся, но в это время находился полностью под водой. Напрягая все силы, он отогнул второй прут решетки, чтобы освободить пространство для пленницы.
— Готово, — сказал Грейв, выныривая и отплевываясь. — Подбирайся сюда.
— Куда? — всхлипнула Гвен.
— Держи меня за руку, я буду тебя вести. Вдохни побольше воздуха!
Оба они нырнули вниз, и Грейв подвел ее к отверстию, перехватывая ее запястье через решетку то одной рукой, то другой, пока она не нащупала дыру. Он просунул руку внутрь и поймал ее ладонь, направляя движение. Ее голова прошла, за ней плечи, Грейв обхватил ее за талию и потянул на себя, когда почувствовал, что она застряла. Сбросив вторую перчатку, он пошарил рукой, нащупывая помеху — это ткань платья зацепилась за острый конец отогнутого прута. Гвен забилась в его руках, и он рванул платье, разрывая ткань и помогая пленнице проскользнуть сквозь дыру, а затем с силой вытолкнул ее вверх. Вслед за ней попытался вынырнуть сам, но тяжелые доспехи камнем тянули вниз. Чувствуя, что задыхается, и ощущая жгучую боль в пустых легких, он наугад приблизился к лестнице, нашарил ногой ступеньку и шагнул вверх. Следующий шаг позволил ему поднять лицо над уровнем воды, и он с шумом втянул в себя воздух.
— Ухх… — услышал он собственное фырканье, — Гвен, ты в порядке?
— Да, — услышал он ее судорожный всхлип, — здесь закрыто!
Он услышал, как она постучала кулаком о дверцу люка.
«Пекло», — выругался Грейв про себя, не желая ее пугать. Молот покоился где-то на дне темницы, искать его там не представлялось возможным. Да и что толку от набалдашника, если рукоять сломалась?
— Держись, Гвен, — шепнул он, нащупав в темноте ее плечо, — держись… я сейчас.
Он услышал ее всхлип, осторожно снял с пояса перевязь меча, обхватил голыми руками ножны и принялся лупить рукоятью снизу вверх по крышке люка.
Грейв чувствовал, что люк сидит не так уж и плотно — крышка то и дело гуляла в гнезде. И все же ее что-то крепко держало — вероятно, засов, на который мерзавец тюремщик запер ее сверху. Сожалеть, рассуждать, сетовать и жаловаться на судьбу было некогда — Грейв сосредоточился на том, чтобы снова и снова бить что есть силы рукоятью меча по крышке люка над головой. Ситуация повторялась — с каждым разом бить было сложнее и сложнее — подбиравшаяся кверху толща воды затрудняла движения, заставляла Грейва наверху хватать ртом глоток воздуха, глубоко приседать, погружаясь в воду, и с силой выныривать, выдыхая и вколачивая рукоять меча в неподатливую деревяшку. В очередной раз вынырнув, Грейв не смог вдохнуть, пока не поднял лицо кверху — вода оставила им всего несколько дюймов для дыхания. Где-то рядом заплакала Гвен:
— Мы умрем… мы утонем, Дрейк…
— Нет! — прорычал он, глотнул воздуха и снова присел, чтобы как следует размахнуться.
— Дрейк… Оставь… все кончено, — он почувствовал ее руки на своей голове.