С большим трудом, будто его нога весила не меньше, чем снаряженная боевая лошадь, он поставил ее на последнюю ступеньку. Он уже почти признался в любви… и что делать дальше? Она просила его открыть ей правду, но как она отнесется к ней? Достоин ли он просить ее руки? А что, если она ответит отказом?
Грейв снова остановился, не замечая недоуменного взгляда служанки. Отказ у него есть и сейчас, ведь она собирается замуж за Вэнса. Станет ли ему еще больнее, если она повторит это в ответ на его предложение? Может, да, а может, и нет. А если она согласится? Что ему делать дальше? Захочет ли она…
— Уф-ф-ф, — тяжело выдохнул Грейв и прикрыл глаза ладонью.
— Вам больно? — участливо шагнула к нему служанка.
— Что? — переспросил он растерянно.
Да, ему больно — гребаное пекло, у него болит все тело, будто его била палками тысяча чертей… Но он привык к подобной боли. А какое служанке дело до Грейва? Он отнял руку от лица и взглянул на девушку. Та с легким испугом смотрела на его ногу. Грейв проследил за ее взглядом и увидел, как на чистых бриджах в области бедра расползается кровавое пятно.
Адово пламя! Там и рана-то пустяковая, просто скользящая царапина от стрелы. Но до сих пор кровоточит. Возможно, горячая ванна сделала его кровь слишком жидкой, как и его волю.
— Нет, — качнул головой Грейв, — все в порядке. Я иду.
Но если она согласится… что делать тогда с Зазимьем? А Гвен… рано или поздно она может стать королевой. И куда же должен лежать его путь? На юг или на север?
Быть может, стоит перестать быть глупцом и попробовать подумать головой, а не тем, что в штанах. И желание, которое она опрометчиво обещала исполнить, использовать все же для того, чтобы она отпустила его?
Подойдя к покоям леди Гвендолин, он снова струсил — до слабости в ногах — и прижал ладонь к резной деревянной двери, окованной холодным железом. Сколько бы он ни думал по пути сюда, у него так и не появилось никаких связных решений.
— Будь что будет, — пробормотал он сам себе сквозь стиснутые зубы и постучал.
— Входите, — послышался голос Гвен.
Тоскливо оглянувшись на смущенную служанку, будто она каким-то образом могла ему помочь избежать неизбежного, Грейв толкнул дверь и вошел внутрь.
В покоях было тепло: жарко пылал камин. Однако леди Ройз, сидя на кровати с присущим ей достоинством, зябко куталась в халат и обнимала себя за плечи.
— Присаживайтесь, — она кивнула ему на кресло у камина, стоявшее в достаточном отдалении от кровати.
Грейв невразумительно пробормотал что-то, что должно было означать приветствие, и тяжело опустился в кресло. Вытянул уставшие ноги и постарался прикрыть краем туники и широкими концами пояса кровавое пятно на бедре.
Что ж, пока никаких поводов для вольных мыслей она не дает… ну, если не принимать в расчет сам факт нахождения мужчины в покоях леди в предрассветный час.
— Хотите вина? — спросила леди Ройз.
— Вина?! — ошеломленно переспросил он.
— Еще есть сыр и фрукты, — она в некотором смущении указала на маленький столик сбоку от кресла — Грейв только сейчас заметил, что на нем стоит блюдо с едой, глиняный кувшин и два кубка, — вы ведь наверняка голодны.
— Кхм… — у него вдруг запершило в горле, — благодарю. Вы очень добры. Но если я сейчас выпью вина, боюсь, сам уже не смогу выйти из ваших покоев.
Гвен усмехнулась.
— Вы могли бы выпить совсем немного. Впрочем, как пожелаете.
Он еще раз с сомнением взглянул на кувшин и на этот раз решил, что глоток вина для храбрости, пожалуй, действительно не помешает.
— Благодарю, — сказал он хрипло, наполнил кубок до половины и с наслаждением глотнул терпкого напитка.
И почти сразу почувствовал, как приятное тепло разливается по венам, дополняя не менее приятное тепло от камина. Тело, слегка озябшее в холодном коридоре, понемногу согревалось изнутри и снаружи; по его членам разливалась опасная расслабленность.
— Вы и вправду отблагодарите меня, капитан, если сдержите свое обещание и расскажете мне…
— Кхм… да, я помню. Я просто не знаю, с чего начать.
— Начните с начала, — просто сказала леди Ройз, ежась, будто от холода. — Откуда вы родом? Предполагаю, что из Зазимья?
— Вы угадали, — хмуро кивнул Грейв.
Нежелание что-либо говорить о себе было настолько сильным, что он почти до крови прикусил нижнюю губу.
— Я мало что знаю о Зазимье, — с привычной мягкостью в голосе произнесла Гвендолин, словно пытаясь его подбодрить, — лишь то, что все северяне, с которыми я знакома, невероятно храбрые воины, крепкие телом и духом.