Гвен немного полюбовалась завораживающей игрой бликов от огня, гуляющих по стали высочайшего качества, а затем со вздохом достала оселок, села на край кровати и принялась неторопливо затачивать и без того острое лезвие.
Работа успокаивала натянутые звенящими струнами нервы. Движения Гвен становились все более плавными и медленными; за заточкой последовала полировка клинка. За окном уже совсем стемнело, когда она закончила работу и встала в боевую позицию, ощущая в руке приятную тяжесть меча. Сделала несколько легких выпадов, приноравливаясь к клинку; рубящими движениями со свистом рассекла воздух, а затем вращательным ударом перерубила кожаный мех, плотно набитый соломой и узелками с песком — его она иногда использовала для тренировок деревянным мечом.
Из разрубленных внутренностей мешка на пол посыпалась солома вперемешку с песком. В этот миг скрипнула дверь, и Гвен обернулась, ожидая увидеть на пороге служанок, зашедших вычерпать воду из ванны. Однако вместо служанок она увидела высокую фигуру Дрейка. Нахмурившись, он переводил напряженный взгляд с ее лица на меч и обратно, а затем негромко произнес:
— Что это вы задумали, леди Ройз?
Гвен еще раз протерла блестящее лезвие промасленной ветошью и вложила клинок в ножны.
— Хотела размяться перед завтрашней битвой.
Казалось, нахмуриться еще мрачней было уже невозможно, но он умудрился. Пронзил ее таким тяжелым взглядом, что по спине побежал холодок.
— Ты не посмеешь, — произнес он, и Гвен отчетливо услышала, как скрипнули в повисшей тишине его зубы.
— Ты не сможешь мне помешать, — мягко возразила Гвен, заботливо укладывая меч на крепления в стене, — я леди этого замка, и я должна вести своих людей в бой, а не отсиживаться за их спинами.
— Тогда на что тебе я, скажи на милость?! — зарычал Дрейк, и Гвен отшатнулась от ярости, звенящей в его голосе.
— Твое место в бою, рядом со мной, — спокойно произнесла Гвен, — мы будем биться бок о бок.
— Что за глупое ребячество?! — гневно взревел он, и Гвен невольно отступила к стене. — Если ты будешь рядом со мной в бою, я не смогу думать ни о чем другом, кроме того, как обеспечить твою безопасность! А я должен думать о том, как привести гвардию к победе!
— Я не смогу отсиживаться в укрытии, Дрейк, — сказала Гвен еще мягче, полная внутренней решимости, — хочешь ты того или нет, завтра я буду рядом со всеми… до конца.
Он в несколько шагов преодолел расстояние до нее — его лицо было так перекошено от гнева, что Гвен не узнавала его. Она отступила еще на шаг и от страха вжалась спиной в стену. Одной ладонью он сгреб ее лицо за подбородок и произнес срывающимся голосом:
— Ты должна мне желание за победу в турнире. Надеюсь, ты помнишь об этом и не станешь отказываться от своих слов? Так вот — я желаю, чтобы завтра ты сидела в своих покоях тихо, как мышь, и заперлась изнутри на все засовы. А если вздумаешь мне перечить, я лично закую тебя в кандалы и не выпущу, пока не вернусь обратно с победой.
Гвен испуганно смотрела в его горящие яростью глаза. Его жесткие пальцы больно впивались в нежную кожу ее щек и подбородка, но она не делала попытки высвободиться.
— Я жду ответа прямо сейчас, леди Ройз — исполните ли вы мое желание?
Гвен поняла, что спорить с ним бессмысленно. Глядя в его потемневшие глаза, она понимала: в случае отказа он действительно закует ее в кандалы и сделает узницей в собственном замке.
Поэтому она просто кивнула, признавая свое поражение. Он вновь поймал ее на слове — и на этот раз не шутил. Честь для Гвен была не пустым звуком, и крепость данного слова, нерушимого слова леди, не могла подвергаться сомнениям.