— Эй! — окликнул я его, приблизившись. — Отпусти мальчика.
Отведя от ребёнка гневный взгляд, песчаник посмотрел на меня.
— Иди, куда шёл, — не слишком-то дружелюбно посоветовал он. — Я ничего плохого не сделаю, только научу малолетку манерам.
От этих слов мальчишка в его руках задёргался сильнее, а на его испуганно расширившиеся глазёнки навернулись слёзы.
— Я… я не специально!.. — пролепетал он, очень стараясь не разреветься. — Я случайно в вас мячиком попал, дяденька…
— Слышал? — вновь обратился я к противнику. — Он не специально; так что, будь добр…
— А если не буду? — вкрадчиво поинтересовался генин.
— Мне придётся попросить тебя менее вежливо, — я предупредительно опустил руку на катану.
Парень прищурился. Не отпуская свою жертву, он потянулся было к закреплённому у него за спиной обмотанному бинтами предмету, как вдруг раздался голос, остановивший его:
— Канкуро, хватит тебе, — к нам подошла блондинка, активничавшая вчера на письменном экзамене. — Дался тебе этот малец.
— Не лезь, Темари, — бросил парень, по-прежнему не отрывая от меня взгляда. — Это дело принципа.
— Дело принципа — побить ребёнка ростом тебе по пояс за то, что он не уследил за резиновым мячиком? — крайне едко уточнил я. Даже не оборачиваясь, я прекрасно знал, что стоящие у меня за спиной друзья сейчас синхронно закатывают глаза.
Скривившись, Канкуро разжал руку — мальчонка упал, но я успел подхватить его на руки прежде, чем ребёнок шмякнулся о землю, и быстро отскочил чуть назад, спасаясь от мгновенно последовавшего удара. Поставив мальчика на ровную поверхность (тот тихо всхлипнул и поспешил спрятаться за ногами Сакуры), я стремительно обнажил клинок и бросился на врага, однако мой удар был заблокирован высунувшейся из замотанного бинтами предмета рукой. Понятно, марионетка. Дёрнув клинок на себя, вырывая его из захвата, я вильнул в сторону и замер в боевой стойке, направив острие меча на врага.
— Похоже, одна из команд до полигона не дойдёт. В полном составе, по крайней мере, — зловеще проговорил кукловод, с негромким стуком опуская пока ещё обёрнутую бинтами марионетку на землю.
— Уверен, Суна будет по тебе плакать, — отозвался я, вновь готовясь напасть. Блондинка из Песка продолжала бездействовать, хотя и поглядывала на товарища с неодобрением; мои друзья тоже не вмешивались.
Я сделал шаг — и вынужден был резко отпрыгивать, потому что между мной и противником вдруг взвилась стена из песка, появившаяся так неожиданно, что даже меня чуть не застигла врасплох. Сохраняя безопасную, на мой взгляд, дистанцию, я принялся искать глазами шиноби, сотворившего эту преграду — и очень быстро нашёл.
— Довольно, — холодный, абсолютно неживой голос. Неужели так может говорить двенадцатилетний ребёнок?
— Г-гаара… — Канкуро неожиданно стушевался перед младшим товарищем. — И ты здесь…
— Ты позоришь деревню, — всё так же бездушно продолжил парень, на лбу которого был вытатуирован иероглиф «Любовь». Какая ирония. — Немедленно прекрати.
— Они первые напали! — попытался оправдаться Канкуро.
— Ага, причём это было самое страшное тайдзюцу нашей деревни: «Атака резиновым мячиком», проведённая пятилеткой, — насмешливо сообщил я.
Теперь полные льда бледно-зелёные глаза обратились ко мне. Закалённый опытом выдерживания уничтожающих взглядов злого Мадары, я не дрогнул, однако в тот момент, когда наши глаза встретились, что-то внутри меня, тёмное, глубоко сокрытое, пришло в движение.
— Иоши! — надрывный крик какой-то женщины прервал наши игры в гляделки. Подлетев ко всё ещё прятавшемуся за Сакурой мальчику, женщина — наверняка его мать — порывисто схватила ребёнка на руки. — Глупый, зачем ты полез к шиноби?! Сколько раз мне тебе говорить?!..
— Всё хорошо, мама! — пискнул ребёнок, утерев рукавом курточки слёзы. — Тот братишка меня спас! — и он радостно ткнул пальцем в мою сторону.
Стараясь удержать довольную улыбку, я убрал катану в ножны. Женщина перевела взгляд на меня — и вдруг её лицо исказила гримаса ненависти и отвращения. Крепко прижав сына к себе, она зашипела на него:
— Ты что, не знаешь, что с ним нельзя разговаривать? Быстро, пошли отсюда!
Моя радость улетучилась моментом.
— Всегда пожалуйста, — с сарказмом бросил я ей в спину. — Мне было совершенно не сложно помочь вашему сыну.
Женщина обернулась на меня.
— Больше не подходи к нему, демон! — буквально выплюнув эти слова, она быстрым шагом направилась прочь.
— Чего это она? — тихо спросила Сакура, удивлённая настолько, что, похоже, напрочь забыла о противниках.
Не ответив, я лишь усмехнулся и беспечно махнул рукой, однако Саске, продолжавшему буравить меня типично учиховским пытливым взглядом, этого явно было недостаточно. Как и невысокому парню из Песка; он, не отрываясь, смотрел на меня, словно искал на моём лице подтверждение каких-то своих умозаключений. Я снова встретился с ним взглядом — тьма в моей душе вновь шевельнулась. Мне даже на миг показалось, что я услышал угрожающий глухой рык.
— Как твоё имя? — очень тихо спросил шиноби — словно песок прошелестел над ухом.
— Узумаки Изуна, — я изо всех сил сохранял спокойствие. — Твоё?
— Собаку но Гаара, — последовал ответ. — Ты заинтересовал меня.
— Взаимно, — я решительно разорвал зрительный контакт. — Пойдём, Саске, Сакура?
— Да, — быстро кивнула девушка и первая заторопилась к выходу из парка. Подождав меня, смерив ещё одним подозрительным взглядом недавних противников, Саске последовал за ней.
Я молча шёл рядом с другом, не оглядываясь — мне хотелось как можно скорее уйти из опасной близости этого Гаары. Я не боялся его, вовсе нет, — я боялся ту силу, которую, похоже, этот шиноби с пустыми глазами разбудил. Неужели та тварь, что запечатана во мне, пробудилась, почуяв в этом парне… родню?
— Вполне возможно… — пробормотал я себе под нос. Саске тут же скосил на меня глаза.
— О чём ты? — очень тихо, чтобы не услышала шедшая впереди Сакура, спросил он.
— Не бери в голову, — отозвался я, хотя и понимал, что друг так просто не отвяжется.
— Ты знаешь, что имела в виду та женщина?
— Сказал же, Саске, я…
— Ты знаешь, Изуна, — он нахмурился. — Объясни.
— Давай поговорим потом, — быстро сказал я и, в два шага нагнав Сакуру, пошёл рядом с ней. За моей спиной Саске тихо цыкнул. Я же, не особо вслушиваясь в слова подруги, вслух размышлявшей, а не зайти ли нам в аптеку за энергетическими пилюлями, старательно давил завладевший мной ненадолго страх.
Судя по тому, что я ощутил, Печать Четвёртого Хокаге, о которой говорил Итачи, всё-таки начала давать сбой. Чёрт, как не вовремя-то… Разумно, конечно, было бы прямо сейчас плюнуть на всё и разыскать Итачи, выложить ему начистоту, что знаю о том, кто во мне запечатан, потребовать начать решать, наконец, вопрос с обучением меня контролю над бидзю… Но, естественно, я так не сделаю — если уйду сейчас, подведу Саске и Сакуру, которые из-за меня вылетят с экзамена. Я не поступлю так с друзьями.
Теперь в моём сознании отдавалось насмешливое фырканье. Значит, эта тварь имеет определённый доступ к моим мыслям. Чёрт.
Несмотря на то, что на полянке возле сорок четвёртого тренировочного полигона Конохи собралась почти сотня шиноби, царило мёртвенное молчание. Налетевший ветер эффектно шевелил раскидистые кроны мощных деревьев, начинавшихся за высоким забором из металлической сетки. Даже с моего места было видно огромную змею, лениво поедавшую жаворонка, буквально минуту назад радостно певшего на одной из ветвей. Похоже, местное зверьё совсем бесстрашное, раз даже на границе территории чувствует себя вполне вольготно; что же начинается дальше, в чаще?..
— Итак, — бодро начала Анко, выглядевшая самой довольной из собравшихся, — второй этап экзамена на чунина — испытание на выживание. Однако выжить в этом лесу — не единственная ваша цель, — она достала из кармана пальто и показала всем два свитка: белый и синий. — Дальше пройдут лишь те команды, которые в течение пяти дней прибудут в башню, расположенную в центре полигона, имея при себе оба свитка — и Неба, и Земли. И да, запомните хорошенько: до конца экзамена вы не должны открывать их; если пренебрежёте этим правилом… что ж, лучше вам навсегда остаться в блаженном неведении относительно того, что будет в этом случае. Всего вас двадцать шесть команд; одна половина получит свитки Земли, другая — Неба. Следовательно, — Анко мило улыбнулась, — отсеем мы, как я уже говорила, как минимум половину.