Она, наконец, повернулась к нему, рукой в перчатке сдвинула шарф с лица и даже попыталась улыбнуться замерзшими губами.
- До утра придется побыть тут. Транспорт начнет ходить - уеду.
- Слушай, - он старался говорить спокойно и убедительно, - ты же взрослый и неглупый, надеюсь, человек, и все понимаешь. Не хочешь возвращаться к Косте - не возвращайся. Я предлагаю пойти ко мне и в тепле дождаться утра. Подумай, даже если за ночь окончательно не замерзнешь и в Снегурочку не превратишься, то приключение найти на свою голову сможешь точно. Решайся. И бояться меня не стоит. Я нормальный человек со здоровой психикой, честное слово. Просто поверь, что такие еще встречаются.
Произнеся эту длинную и, как ему показалось, убедительную речь, Егор мысленно себя похвалил. Вот уж не думал, что в новогоднюю ночь придется кого-то убеждать в своей адекватности. Девушка, к его удивлению, раздумывала недолго. Она встала и... пошатнулась. Ноги, видимо, замерзли совсем. А Егор, поддержав ее за локоть, вдруг подумал, что этот жест может показаться Нате неуместным и она захочет изменить свое намерение.
- Идем не торопясь, - тихо произнес он, торопливо убирая руку и делая шаг в сторону, - тут совсем близко.
В квартире он помог ей снять куртку и тут же отправил девушку в ванную.
- Прими горячий душ, но сначала посмотри, не обморозила ли руки и ноги: мороз нынче нешуточный. Теплую одежду я сейчас принесу, а потом попьем чаю.
Вязаные носки, теплые спортивные штаны и самый толстый свитер Егор оставил возле двери, о чем тут же громким голосом и сообщил гостье. Ответа не дождался и, вздохнув, отправился на кухню. Когда он с подносом вошел в комнату, то увидел, что девушка, обняв колени и прижав их к груди, сидит на диване и пытается унять дрожь. Удавалось ей это, по-видимому, плохо. Егор молча вытащил из шкафа одеяло и укрыл им гостью.
- Выпей, согреешься, - сказал он и протянул кружку. - Может, плеснуть в чай чего-нибудь горячительного?
- Спасибо, ничего больше не надо.
Быстров пожал плечами и уселся в кресло напротив.
- Ната, чуть не забыл спросить, - он впервые назвал ее по имени, но она на это даже не отреагировала, - надо ли позвонить Косте? Он, наверно, волнуется. Костя, как бы плохо ты о нем не думала, - очень хороший парень. Хочешь, я позвоню сам?
- Не надо. И рассказывать, что я здесь была, тоже не надо. Я скоро уйду.
Егор опять пожал плечами, но спорить не стал.
- До утра еще есть время. Я вижу, что на разговоры ты не очень-то настроена, тогда скажи, чем хочешь заняться? Может, музыку послушаешь? Я сделаю очень тихо. Или просто поспишь? Могу выключить свет или включить ночник, если ты хочешь. Скажи!
Наконец-то она подняла глаза и посмотрела на Быстрова прямо и открыто.
- Знаешь, я все думаю, думаю, но до сих пор не могу понять, как сумела попасть в такую историю. И только сейчас осознала, как мне повезло, что именно ты проходил мимо, что заметил и узнал меня, что пригласил к себе. Спасибо! И прошу, не беспокойся ни о чем. Я просто посижу в тишине. Только, если можно, притуши свет.
Быстров хотел было как-то успокоить девушку, но увидел, что ее глаза наполняются слезами, очередной раз тяжело вздохнул, поднялся и отправился на кухню мыть кружки, потом в ванную - принимать душ, а когда вернулся, то застал гостью мирно спящей. Егор немного постоял рядом и даже улыбнулся, разглядев тусклом свете ночника, что спит она, свернувшись в клубочек и положив сложенные вместе ладошки под щеку, словом, так, как в далеком детстве его учила засыпать мама.
Конечно, пора было заканчивать с разглядыванием спящей девушки, но Быстров, не дав мукам совести шанса даже приподнять голову, неожиданно для себя низко наклонился, чтобы повнимательнее рассмотреть лицо Наты. Сейчас оно казалось спокойным, мягким. Он даже потянулся было поправить выбившуюся из ее прически и упавшую на лоб прядь волос, но вовремя отдернул руку, испугавшись, что может разбудить гостью.
А она была мила, очень мила. Из тех, про которых обычно говорят, что они не яркие, а запоминающиеся. Присмотришься - не забудешь долго. Брови девушки были несколько темнее светло-русых волос и выделялись на бледном лице ровными дугами. Приоткрытые губы оказались прекрасной формы, и Егор подумал, что Косте очень повезет, если сумеет вымолить у Наты прощение.
Воспоминание о друге несколько отрезвило Быстрова, и он, сердясь на себя, быстро отпрянул от гостьи, но, постояв какое-то время и выровняв дыхание, все же наклонился еще раз и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к ее лбу. Кажется, он не был горячим. Видимо, согрелась, и простуды, скорее всего, удастся избежать. И все же на этот раз Быстров в своей заботе о девушке явно переусердствовал. Он понял это сразу же, как только почувствовал на своем лице ее дыхание. Оно было легким и ровным. И оно было... Оно по какой-то необъяснимой причине волновало его.
Егор быстро выпрямился, покачал головой, вышел на кухню и встал возле окна. " Замашки как у пятнадцатилетнего пацана, - подумал он и грустно улыбнулся. - Не ожидал от себя такой прыти. Глупо и смешно." Он еще немного постоял, бездумно вглядываясь в темноту ночи, но смешно ему почему-то так и не стало.
А в остальном все было хорошо и даже прекрасно, вот только до утра оставалось еще много времени и провести его, сидя в неудобном кресле, Егору совсем не хотелось. Раздумывал он недолго: подошел к дивану, осторожно прилег на самый его край и попытался укрыть одеялом хотя бы ноги. В этот момент Ната зашевелилась, и Егор испуганно замер: не хватало еще испугать девушку, ведь кто знает, что могло бы прийти ей в голову, проснись она в эту минуту. Но гостья, отвернувшись от Егора, продолжила спать, и он постепенно успокоился. Потом так же осторожно повернулся на другой бок, отчего разметавшиеся по подушке волосы девушки коснулись его лица, и он, вдруг почувствовав их запах, замер. Они пахли... они пахли ей. И это, надо сказать, было очень приятно. Егор еще какое-то время подумал о неожиданном и странном продолжении длинной новогодней ночи, а потом внезапно провалился в сон.