Ната попыталась было отстраниться, но он не разжал рук.
- Егор, я скоро с тобой совсем потеряю голову, отпусти, - смущенно прошептала она.
- Скажи, что все это правда, что ты никуда не исчезнешь, - он, казалось, тоже до конца не мог поверить, что все, случившееся с ними сегодня, не сон.
От этих слов и его неровного обжигающего кожу дыхания у Наты вновь сильно забилось сердце.
- Черт возьми, не молчи! Просто скажи, что тебе нужен я. Нет, не так. Скажи, что тебе нужен только я.
- Мне нужен только ты, - послушно повторила девушка и потянулась к нему. - Поцелуй меня за это.
И Быстров поцеловал. Этот поцелуй не был похож на прежние: в нем были жесткость и страстность, в нем было обещание.
- Ты этого хотела? - спросил он.
- Именно! А знаешь, у меня от твоих поцелуев постоянно кружится голова, - прошептала она счастливым голосом и вновь прижалась к его груди.
В эту минуту девушке больше всего на свете хотелось верить каждому сказанному Егором слову и каждому данному обещанию.
***
Часы показывали полночь, когда они вернулись. Она уже почти заснула, но достаточно громкий стук в окно заставил вскочить с кровати. Ната догадывалась, кто это. И она не ошиблась. Сергей, покачиваясь, стоял на крыльце. Она колебалась всего минуту, потому что понимала, что без выяснения отношений он не уйдет. А утром, не приведи господь, разнесется по всей улице, что по ночам, будто мало ему дня, к ней женатый мужик шастает. Спящая в ее доме соседка, скорее всего, не промолчит. Ната накинула куртку и вышла. Сергей, как она и думала, был пьян.
- Думаешь, мне нравится от мужиков слышать, как ты с новым ухажером у калитки обжимаешься? - спросил он злым голосом.
Ната первый раз видела его в таком состоянии, поэтому испугалась и хотела было юркнуть в дверь, но он оказался проворнее и привалился к ней спиной.
- Чего молчишь? Отвечай, подруга моя верная!
- Сережа, - она попыталась говорить спокойно, - мы давно расстались. После смерти папы, помнишь? И тебя не касается, кто меня провожает до дома.
- Я с тобой не расставался! Не дождешься! - тут же вскипел он. - Это ты со мной надумала расстаться. И дня не прошло, как ухажера нашла! А сейчас вот второго. Прежний-то чем не угодил? Его в дом не пускала, лапать себя не позволяла, и я молчал. А этого, наверно, уже завтра в постель пригласишь?
- Замолчи! Сейчас же замолчи! У тебя жена и дети, я тоже хочу мужа и детей. И жить, как все люди живут, а не только вспоминать о том, что между нами сто лет назад было. Не я тебя бросила, не тебе меня винить.
Она не хотела говорить всего этого, нет, не хотела. И если уж раньше не заводила об этом речь, то не стоило делать этого и сейчас. Вот только сказанного обратно не воротишь. А Сергей, конечно же, услышал то, что давно хотел услышать.
- Мужа, значит, хочешь? И детей? Ну, наконец-то! Думал - не дождусь. Будет у тебя муж, и дети будут. Сколько захочешь, столько и родим!
- Послушай, - взмолилась Ната, - я совсем не о том говорила, не о том...
Но Сергея уже было не остановить.
- Сейчас иду домой, говорю, что развожусь, и сразу к тебе. Вернусь через час, жди!
Он торопливо сбежал с крыльца, а Ната вошла в дом и без сил упала на кровать. Она была расстроена тем, что так и не смогла объяснить Сергею, что первая любовь прошла, но жизнь-то осталась.
Он не появился ни через час, ни через два. И Ната постепенно успокоилась, решив, что, выпив лишнего, он просто наговорил невесть чего. Сейчас, наверно, десятый сон досматривает, а проснувшись, ничего и не вспомнит. Девушка посмотрела на часы. Шел четвертый час. Скоро утро. Она закрыла глаза и провалилась в тяжелый сон.
Проснулась от истошного крика стоящей у кровати соседки, открыла глаза и увидела, что в комнате светло, как днем.
- Горим! - наконец-то разобрала она. - Мать выводи, а я за людьми!
Накинув халатик, Ната бросилась в комнату матери. Та сидела на кровати и удивленно смотрела на языки пламени за окном. Дым уже просочился в помещение, дышать становилось все труднее, а мать упиралась, не желая покидать дом. С большим трудом Нате все же удалось ее вывести.
Кое-кто из соседей уже стоял во дворе, кое-кто подбегал к дому, торопливо натягивая одежду. Никто не торопился тушить пожар, все понимали, что это дело бесполезное, если горит с четырех сторон. Ждали пожарных. Люди о чем-то говорили, качали головами.
Ната, обняв мать, стояла поодаль и смотрела на огонь. Холода она не чувствовала и даже не обратила внимания, когда кто-то из соседей накинул ей на плечи пальто. Мать продолжала плакать и что-то бормотать, показывая пальцем на горящие стены: ей все еще было жаль оставленного там чемодана с вещами.
А языки пламени продолжали и продолжали свою безумную пляску... С трудом отведя глаза от того, что когда-то было ее домом, Ната в какой-то момент обнаружила, что матери нет рядом. Она с испугом начала вглядываться в толпу наблюдающих за пожаром соседей и вздохнула с облегчением, когда увидела ее там. Старушку успокаивали бывшие подруги, а она, не слушая их, все смотрела и смотрела на рыжее беснующееся пламя.
В следующую минуту Ната увидела мать совсем рядом с дверью. Огонь, по-видимому, ее не испугал, и она смело шагнула за порог, туда, где остался старательно собранный в дорогу чемодан. Все произошло очень быстро, никто такого не ожидал, поэтому даже и не пытался ее задержать.
Ната, отталкивая людей, стоящих на ее пути, с криком бросилась вслед, но чьи-то крепкие руки не позволили ей этого сделать. Мать скрылась в огне, а она, потеряв сознание, повисла на руках удерживающих ее соседей.