— А теперь контракт, — вернул к действительности ненавистный голос, — полное подчинение моим приказам, никаких половых связей, — тут он глумливо усмехнулся и уточнил, — нарушающих плеву, иначе брачный алтарь тебя не примет, и ни одной живой душе о наших договорённостях.
Со вторым условием она была полностью согласна и готова его выполнять без каких-либо оговорок, третье со скрипом, но без него никак. В конце концов, она находится непонятно где, кому можно доверять, а кому нет — не знает. Хотя как не знает? Знает — никому! А вот первое отдавало сомнительным душком. Люба перевела на него взгляд, и тот понял всё без слов.
— Я сказал полное подчинение, — с нажимом повторил мужчина.
И тут её осенило: какое воздержание, какая плева? Она уже давно не девственница! Губы растянулись в радостной улыбке, не предвещавшей оппоненту ничего хорошего.
— Что опять? — не стал обманываться лёгкой победой злодей. Со скрипом, но ему пришлось снять заклятие немоты.
— Вы кое-что упустили, — хрипло ответила пленница, — точнее опоздали лет на, — нехитрые математические вычисления, — шесть, так точно.
— Это ты кое-что упускаешь, — лёгкое движение кистью и цепи со звоном опали на пол, — я маг и легко восстановлю сей недостаток.
— Ого! — присвистнула Люба, вновь прикрываясь одеялом. — Так вам надо бизнес открывать, знаете, сколько на этом можно денег заработать?
И тут он расхохотался: искренне, ядовито. По-иному просто не умел.
— Знаю, — вновь вернулась маска безразличия, — но это ниже моего достоинства.
— Понятно, — она вновь отвела взгляд, — насчёт подчинения…
— Это не обсуждается, — отрезал маг.
— Тогда прощайте, — со скоростью бешенной белки она залезла по ближайшему кроватному столбу и сиганула вниз головой прямо на каменные плиты пола.
— Вот упрямица, — покачал головой герцог Брионский и обошёл вокруг замершей у самого пола фигуре, — неужели ты думала, что я позволю тебе умереть без моего на то соизволения? Похоже, ты всё-таки дура. Ладно, мне надоел этот спор. Сейчас тебя помоют и накормят, — он вернул ей вертикальное положение и опустил на кровать, — и дадут нормальную одежду. А то совсем одичала.
И вышел, оставив Любаню размышлять о тщетности сопротивления. Ничто так хорошо не примиряет с действительностью, как простые радости после долгих лишений — старая, мудрая истина. Откуда ему было знать, что действительно являлось для неё лишением, а что лишь временным неудобством. Да, он неплохо изучил её неприглядную с виду жизнь, но познать нутро так и не смог.
Мужчина, неженатый и не имевший детей — что он мог знать об истинной силе материнской любви? Да она готова костьми лечь, но не дать добраться до сокровенного! Люба вообще предпочитала превентивные меры. Самая желанная из них — прибить негодяя, предварительно вызнав, как вернуться обратно. На худой конец, просто прибить. Да, ребёнок в списке её приоритетов стоял на первом месте.
А на втором… на втором шла мораль. Ни одному мужчине она не позволит к себе прикоснуться, пока не сможет доверять. А этот тип не только пытался заставить её соблазнить какого-то прынца, но и сам был не прочь оказать «простое человеческое внимание». Ещё эта оговорка с девственностью. Нет, сами такое ешьте!
Магия ещё эта…, хотя именно она многое объясняла в этой чрезвычайно запутанной истории. Вообще, Люба всегда была девушкой приземлённой и в магию не верила. По крайней мере, тем гадалкам, что обещали по фотографии, отправленной по почте вместе с крупной суммой денег, вечную любовь, неземные богатства и долголетие, как у баобаба. Здесь же ей не раз продемонстрировали как минимум телекинез, о максимуме думать не хотелось вовсе. И это, на самом деле, главная проблема, в которой она совершенно не разбиралась и ничего не могла ей противопоставить. Будь ты хоть трижды дипломированным специалистом в области психологии, но если ты собака, то радуги тебе не видать. Нет, с этим определённо надо что-то делать!
Как Любаня ни сопротивлялась, приятное чувство неги окутало её, едва она погрузилась в тёплую ванну. Что уж говорить про вкуснейший стейк с золотистой корочкой и нежнейшим мясом внутри. А к нему отварной картофель и помидоры, запечённые под сыром. Черешневый сок и гроздь душистого винограда.
«Неплохой пряник», — ухмыльнулась пленница, — «на какую-нибудь дуру бы подействовал, но я-то помню, что он козёл!» — и продолжила поглощать калории, пока не отобрали.
Вышеупомянутый вошёл вскоре после того, как её обрядили в лёгкое кремовое платье с кружевом цвета слоновой кости. Глубокое декольте обнажало верхнюю часть груди, что совершенно не устраивало женщину. Взглянув на себя в зеркало, она недовольно цыкнула и попыталась натянуть ткань повыше.