— Ананке, уходим… — повторил Яков Иннокентьевич, и девица неохотно отошла от решетки. Даже когда она плелась вслед за отцом, то несколько раз оглянулась — похоже, уходить не хотела. Ох, пусть оба идут куда подальше, глаза бы мои их не видели!
— Ну, что скажешь?.. — спросил Кот, когда парочка скрылась из вида.
— Так сразу и не знаешь, с чего начать… — вздохнул тот, присаживаясь на кучу веток, лежащую подле стены. — Этот самый Яков Иннокентьевич мастер говорить о чем угодно, ходить вокруг да около, отвлекаться на посторонние темы — и это все для того, чтоб обойти неприятные вопросы. Конечно, он не сказал мне и десятой части того, что я хотел бы знать, но все же некую версию для себя я выстроил, так что буду излагать вам то, к каким выводам пришел после разговора с Яковом Иннокентьевичем, чтоб его…
Рассказ Крома занял добрые четверть часа, не меньше, и лично для меня оказался довольно неожиданным. Похоже, что в здешней тайге, когда-то очень давно, потерпел аварию корабль пришельцев. Трудно сказать, что именно там произошло, но, скорей всего, поломка была серьезной, и более тот корабль взлететь не мог, и, естественно, покинуть здешнюю планету чужаки были не в состоянии. Единственное, что им оставалось — хорошо замаскировать корабль, поставить маяк, который посылал в космос просьбу о помощи, а самим залечь во что-то, напоминающее анабиоз — похоже, родная планета пришельцев находится очень далеко, и помощи от своих надо ждать долго. Заодно перед анабиозом чужаки постарались себя обезопасить на будущее: трудно сказать, что именно они поставили — то ли радиоимпульс, то ли радиоизлучение, то ли что-то подобное, отпугивающее все живое, но факт налицо — люди стараются обходить эти места, потому как инстинктивно ощущают опасность, да и чувствуют себя здесь, мягко говоря, неважно.
Кроме того, чужаки совершили еще кое-что: по всей видимости, неподалеку от этого места жили люди, и пришельцы сделали все, чтоб поставить их себе на службу кем-то вроде охранников — что ни говори, а за долгие годы ожидания может случиться разное, всего не предусмотришь. Скорей всего, пришельцы даже могли продлять жизнь тем, кто им служит. Беда в том, что то непонятное излучение, которое поставили чужаки для своей безопасности — оно, сказывается на людях далеко не лучшим образом, и в результате среди них пошли мутации, причем о некоторых из них лучше не упоминать…
Тем не менее, какой бы долгой не была жизнь тех, кто охраняет сон инопланетян, но ресурсы человеческого организма все же ограничены, и нужны те, кто придет на смену выбывшим, а с потомством у тех дела складывались плохо. Новые люди здесь почти не показывались, да и выбор кандидатов в будущие охранники инопланетян был небогат — охотники, старатели… Ясно, что попавшие сюда люди были не в восторге от своей предлагаемой судьбы, но каким-то образом желающие охранять сон чужаков все же находились, хотя у каждого была своя причина остаться здесь. Одним из таких гм… избранных оказался Яков Иннокентьевич. Больше того — он даже, если можно так выразиться, женился на некой особе, предки которой всю жизнь прожили подле этого места, и которую при всем желании не назовешь совершенством. Как итог, в результате родилась дочь, которую Яков Иннокентьевич, любитель древнегреческой мифологии, дал имя Ананке — предопределенность. Правда, девица была непростая, из числа тех, от одного вида которых жениха может хватить инфаркт…
И вот теперь в руки Якова Иннокентьевича попали мы…
— Ни хрена себе… — старый охотник только что в затылке не поскреб. — Расскажи мне кто другой о таком — ни за что бы в это не поверил!
— У меня осталось множество вопросов… — протянул Кот.
— И у меня не меньше… — кивнул Кром. — Только наш дорогой Яков Иннокентьевич отвечать на них не пожелал, обещая просветить меня на интересующие темы когда-нибудь позже. Как вы понимаете, меня такое не устраивает.
— Что ему от нас надо?.. — спросила я.
— Так сразу и не скажешь… — заговорил Кром, но Тимофей Михайлович его перебил.
— Да чего ты там тянешь и тень на плетень наводишь, скажи прямо — Илларионович положил глаз на твою невесту, а тебя он собирается пристроить к своей доченьке. Это сразу было понятно, без пояснений. Та зубастая зараза, как я понял, до мужиков весьма охоча, и в свое время и на Никиту глаз положила — это я позже сообразил, когда здесь оказался и вспоминал то, что он мне говорил, а в свое время я не мог взять в толк, что он пытается мне сказать.