— Нет, женскую логику мне не понять… — развел руками Кот. — Нашла время, чтоб этим интересоваться! Ладно, не сердись, тем более что тут все просто. В общем, если применять военную терминологию, группа «Бета» занята полевой работой — мы разбираемся на месте с теми или иными непонятными случаями… Это если коротко.
— Ясно… вздохнула я. — Не буду тратить время понапрасну, займусь поисками нашего добра…
Должна сказать, что мне не доставило никакого удовольствия копаться в старых вещах, и хорошо еще, что наши рюкзаки лежали почти что на виду. Так, их отложим в сторону, будем искать дальше, тем более что особого труда это не составило — когда я в чем-то сомневалась, то просто показывала Коту ту или иную вещь, а он мне говорил, принадлежит она им или нет. Отыскалось даже с десяток железных банок с консервами, которые я тоже прихватила с собой — мы не ели уже почти сутки, так что эти банки оказались просто находкой, тем более что срок годности у них еще не вышел, хотя у двух банок подошел уже к пределу.
Мужчины вернулись не скоро — признаюсь, я уже всерьез стала беспокоиться, не случилось ли что, и когда они, наконец-то, появились, я облегченно выдохнула:
— Наконец-то! Как долго вас не было! У вас все хорошо?
— Лучше не бывает… — тряхнул головой Кром. Он казался спокойным, а вот на лице Тимофея Михайловича была написана целая гамма эмоций — кажется, если бы он мог, то высказал бы очень многое. — Пожалуй, более здесь задерживаться не стоит. Ника, что там с нашими вещами? Собрала?
— Да, хотя, возможно, что-то и упустила.
— С этим потом разберемся. Кот, ты как?
— Как свежий огурчик с грядки.
— Идти можешь?
— Конечно!
— Тогда уходим… — Кром закинул за спину свой рюкзак.
— А что вы там видели?.. — не выдержала я. — Ну, когда отсутствовали…
— Скажем так — экскурсия была достаточно интересной и довольно информативной, но о подробностях поговорим позже, в иной обстановке.
Когда мы шли по коридору, подал голос до того молчащий Яков Иннокентьевич.
— Вы что, намерены тащить меня с собой?
— Тащить вас никто не собирается, пойдете своими ногами… — отмахнулся Кром. — Насколько я понял, болото без вашей помощи нам не миновать — вы же сами говорили, что с вами по этому непонятному болоту мы можем двигаться безопасно, а в ином случае нам стоит полагаться только на везение и удачу. Вот и приглашаем вас на совместную прогулку.
— А как же моя дочь? Вы что, не понимаете — она не может вырваться из клетки, куда вы ее закинули! Без моей помощи она там погибнет!
— Я тоже очень рассчитываю на то, что решетка окажется крепкой, и ее так просто не свернешь даже усилиями этой милой крошки. Надеюсь, за несколько дней с вашей беззащитной деткой ничего страшного не случится.
— Если вы ее не освободите, то я вами никуда не пойду!.. — и в доказательство своих слов, Яков Иннокентьевич уселся на пол, всем своим видом показывая, что он не намерен двигаться с места.
— Воля ваша, нет — так нет… — пожал плечами Кром. — Пускаться в долгие уговоры я не намерен, доказывать что-то не собираюсь, и желания силой тащить вас за собой у меня тоже не имеется. Оставлять вас за своей спиной в мои планы тоже не входит. Тимофей Михайлович, вы сможете одним выстрелом снести голову этому упрямцу? Уж если нам с болота не выбраться, то меня хотя бы будет греть мысль о том, что и данного господина более нет на этом свете.
— Обижаете… — старый охотник вскинул ружье. — Знали бы вы, как давно я об этом мечтал! Скажите, когда ему можно башку снести, но предупреждаю, что готов это сделать и без команды.
— Вы не посмеете!.. — вырвалось у мужчины.
— В данный момент по отношению к вам у меня нет ни человеколюбия, ни жалости… — спокойно произнес Кром. — И если вы будете продолжать разыгрывать перед нами свою дешевую драму со скверной актерской игрой, то у вас есть все шансы узнать, как далеко я готов пойти в своих решениях, причем не на словах, а на деле.
— Какие же вы все мерзавцы!.. — только что не простонал Яков Иннокентьевич, поднимаясь на ноги. — У вас нет ни сердца, ни жалости!
— Кто бы говорил… — пробурчал Тимофей Михайлович.
— Идем дальше, не задерживаемся… — Кром пошел вперед.
Если б я могла, то побежала бы отсюда бегом — так надоели мне эти гладкие серые стены, а синеватое освещение по-настоящему утомляло. Кажется, мои спутники придерживались такого же мнения, и когда, наконец, все мы вышли наружу, то дневной свет показался мне едва ли не праздником для глаз и души. Сейчас по-настоящему хмурое утро, и пусть низкое небо затянуто сплошными темными облаками, вот-вот начнется дождь, но с души словно упал тяжелый камень. Как же хорошо здесь, на свежем воздухе, хочется дышать полной грудью, и пока мне совсем нет дела до того, что с неба скоро хлынет вода. Конечно, в любое другое время я бы поискала укрытие, чтоб спрятаться от дождя, однако в данный момент согласна находиться даже под ливнем, лишь бы оказаться как можно дальше от этого места. Теперь бы еще это болото как-то миновать…