— Я никогда не читала ни про Киммерию, ни про Конана… — покачала я головой. Не станешь же объяснять человеку, что в нашем доме признавались только классические произведения литературы, и ничего иного. Помнится, уже учась в университете, я как-то купила несколько женских любовных романов в ярких обложках — слышала, как моя однокурсница советовала подругам их почитать — мол, вам понравятся! Увы, прочесть хоть одну из этих книг я не успела — дело в том, что они были спрятаны в моем столе, а бабушка — чего там скрывать! Частенько устраивала самый настоящий обыск в моей комнате, объясняя подобное заботой обо мне. Найденные книги привели бабушку едва ли не в шок — дескать, я делаю все, чтоб вырастить из тебя достойного человека, а ты увлекаешься пошлыми бульварными изданиями, вызывающими оторопь у каждого культурного человека!.. Какой позор, хорошо, что дедушка до этого не дожил!.. Да у нас в квартире целая комната отведена под библиотеку — бери любую! А ты считаешь, что этих книг, написанных признанными мастерами пера, тебе недостаточно, раз предпочитаешь им такую пошлость?! В итоге женские романы были отправлены в мусорный контейнер, а бабушка еще долго, как говорится, выносила мне мозг, упрекая за нездоровый интерес к литературным изданиям низкого пошиба.
— Это неудивительно, что ты ничего из той серии не читала… — продолжал Кром. — Книги про героев, храбро преодолевающие бесчисленных врагов, больше интересуют парней, а не девушек. И потом, всему свое время. Я недавно решил перечитать кое-какие из тех книг про Конана, которые ранее мне очень нравились. Ну, что сказать… Детский восторг остался в прошлом, герои оказались скучноваты, кое-какие их поступки нелогичны, и книги я не читал, а, скорее, пролистывал без особого интереса.
— А по-настоящему как тебя звать?
— Только ради того, чтоб ты перестала меня о этом спрашивать… Разрешите представиться — Александр.
— Очень приятно. Можно еще вопрос?
— Что с тобой поделаешь, спрашивай.
— Ты ведь еще что-то ищешь, верно? Это я больше смотрю на вершины деревьев, а ты глядишь на землю.
— Верно… — кажется, Кром решил, что лучше ответить на мои вопросы — может, потом я от него отстану. — Я все думаю о том исчезнувшем мужчине, муже Светланы. Он явно не ушел далеко в лес, может, удастся отыскать его следы…
— Или тело?
— Ну да.
— Так ведь пропало уже немало людей, и никого не нашли, хотя, без сомнений, искали со всем старанием.
— Все так, но после последнего случая времени прошло немного, так что микроскопический шанс отыскать пропавшего все же имеется. Катер сюда придет послезавтра, так что день на поиски у нас есть.
— И где будем искать?
— Надо прочесать тот район, где мы уложили то чудо-юдо, или как там правильно назвать это недоразумение. Что-то мне подсказывает, что искать следует именно там, причем прежде всего надо постараться исследовать места, где находится высокий ельник — скорей всего, того беднягу поймали именно там.
— Найти что-то в лесу — это как иголку в стоге сена.
— Попытаться все же стоит…
Так, разговаривая, мы добрались до поселка. При виде старосты, который нас там встретил, Кром лишь отрицательно покачал головой — мол, ничего опасного мы не нашли, но не сомневайтесь, посмотрим еще и завтра. Кажется, подобное старосту вполне устраивало.
На следующий день мы с рассвета вновь ходили по лесу. Через несколько часов я уже устала от бесполезных хождений, и мечтала лишь о том, чтоб поскорей покинуть лес и отдохнуть. Да еще и комары с мошкой дают о себе знать, даже реппелент не очень-то помогает! Зато Кром, кажется, и усталости не знает!
День уже перевалил на свою вторую половину, когда нам повезло, хотя это еще как сказать. Кром, неторопливо идущий впереди, остановился, а затем повернулся ко мне.
— Постой пока на месте.
— Что случилось?
— Сейчас посмотрим…
Вынув из чехла нож, Кром сделал несколько шагов вперед, присел и стал тыкать ножом в землю.
— Мягкая…
— Ты о чем?
— А ты разве ничего не замечаешь? Такое впечатление, что здесь земля будто перепахана. Конечно, прошедший дождь уже сделал свое дело, сравнял землю, но, тем не менее, это место немного выделяется… Сейчас посмотрим.
Мне было стыдно стоять и смотреть на то, как ловко Кром управляется с ножом, рыхля лесную землю и откидывая ее в сторону, а потому я присоединилась к нему. Впрочем, очень скоро я убрала свой нож — в этом деле толку от меня было немного, и потому я только отгребала землю, которую рыхлил молодой человек. Впрочем, очень долго копаться не пришлось — вскоре, откинув в сторону очередную пригоршню земли, я увидела в земле серую ткань.
— Кром… — прошептала я. — Тут…
— Вижу… — огрызнулся тот. — Давай работай дальше.
Это ему легко сказать — работай, а я раньше никогда не раскапывала захоронения. Очень хотелось бросить все и отойти подальше, но пришлось делать вид, что мне все нипочем, и вновь разгребать лесную землю. Уже было ясно, что перед нами находится тело мужчины, которого некто похоронил в наспех вырытой яме, причем разложение уже началось. Я долго сдерживалась, то в один далеко не прекрасный момент все же не выдержала — вскочила, отбежала в сторону, и меня едва не стошнило. Зато Крому, кажется, все было нипочем — полностью раскопав тело, он его осмотрел, затем достал из рюкзака темный мешок.
— Ника, требуется твоя помощь… — произнес он. — Мне одному сложно справиться, так что если сможешь, то помоги.
Хорошо еще, что не напомнил о том, как я недавно обещала ему свою помощь и содействие. Делать нечего, пришлось делать вид, что я не вижу в происходящем ничего странного, и готова приложить все усилия, чтоб оказать Крому всемерное содействие. Надо сказать, что укладывать расползающееся тело в мешок, да потом еще и помогать нести его — это, скажу я вам, занятие не для слабонервных. Еще совсем недавно я даже представить себе не могла, что придется заниматься чем-то подобным, но ничего, пока что держусь. Впрочем, мне некого винить, кроме себя — сама вызвалась помочь Крому, хотя в такой ситуации даже Игорь не кажется уж очень отвратительным. Так невольно и подумаешь о том, что неплохо бы вернуться домой, однако стоит вспомнить о том, что меня ждет дома по возвращении… Нет, я уж лучше здесь побуду.
Как мы добирались до поселка со своим грузом — об этом не хочется вспоминать, достаточно упомянуть, что последние полчаса я просто отключилась и шла можно сказать, на автопилоте. Ну, а в поселке мы отнесли тело погибшего мужчины туда же, где находится мешок с останками зверя, и пока Кром разговаривал со старостой, я направилась к реке — мне хотелось как следует умыться, чтоб смыть с себя неприятный запах от разлагающегося тела. Пусть темный мешок был плотным, и сквозь него наверняка не проникали запахи, но я никак не могла отделаться от впечатления, что вся моя одежда пропитана гнилостным духом.
Долго умывалась в реке, а затем пошла на причал, и уселась там, чувствуя, как меня обдувает ветерок. Я ни о чем не думала, просто отдыхала, глядя на реку, и чувствуя, как понемногу отступает усталость. Голубое небо с белыми облаками, теплое летнее солнце, несколько раз подле причала в воде плескала рыба, и я смотрела, как расходятся круги на воде…
Я настолько отключилась от окружающего мира, что заметила Крома только тогда, когда он уселся рядом со мной. Немного помолчав, мужчина спросил:
— О чем думаем?
— О печальном.
— А конкретнее?
— Если бы моя бабушка знала о том, чем я тут занимаюсь, то вызвала бы психушку.
— Для себя?.. — хмыкнул Кром.
— Увы, для меня. Она, кажется, и без того считает, что в последнее время у меня непорядки с головой, а уж если ей хотя бы намекнуть о том, что я делала сегодня… Думаю, крепкий дом с симпатичными решеточками на окнах мне был бы обеспечен.
— Я разговаривал со старостой, и, естественно, пригласил его на опознание. Все верно — это муж Светланы. Жаль, конечно, но тут уж ничего не поделаешь.