Они не разжимая объятий с грохотом повалились на пол.
- Ты сегодня на удивление послушна, Фин.
- Скоро ты полетишь на испытания, - шептала Фина, лёжа на Брахаре и перебирая его волосы, - станешь великим пилотом, к тебе будут прислушиваться старейшины.
- К чему это ты клонишь, земляничка?
- Ну как же. Ведь когда-нибудь все смышлёные парни вроде тебя становятся старейшинами.
- Это будет ещё очень не скоро. И потом, это не просто - стать старейшиной. Многие умные люди так ими и не стали. Например, профессор Рилес.
- Да ну его. Он такой занятой, что наверно и не замечает ни Совета, ни тебя, ни тем более меня.
- Не говори чепухи. Просто профессор много работает для прогресса.
- И при всём при этом он не старейшина. А старейшину никто бы не посмел ослушаться, как вы с Кигером - профессора, когда взяли его экспериментальные лазерные очки чтобы точно стрелять из пневморужья по бидонам из под молока.
- Но мы же их потом вернули…
- …после того, как бедный профессор перерыл всю свою лабораторию в их поисках и, между прочим, уронил на ногу горшок с единственным на планете синим кактусом.
Влюблённые рассмеялись. Брахар ещё слегка пощекотал Фину. Кухонный комбайн просигналил про готовность салата. Фина вдруг тревожно спросила: - Я что-то слышала про эвакуацию. Это правда?
- Да, Совет неожиданно принял это решение. События развиваются быстрее, чем они ожидали.
- И куда же мы полетим?
- К сожалению, никаких конкретных вариантов нет.
- Как же так? Нам некуда лететь?
- В том то и дело, что некуда. Однако я думаю, в крайнем случае, Совет что-нибудь придумает.
Брахар почувствовал невероятную усталость. Его мысли утратили лёгкость и камнем упали на дно колодца его сознания. Фина, обстановка кухни, вид за окном - всё стало каким-то нечётким и схематичным. Всё медленно растворилось во тьме…
Джина Смарт сняла нейроблок и дала волю эмоциям. Такие силы потрачены зря! Это просто произведение искусства было - шедевр, а они, оказывается, сами не знали куда лететь.
А может, и не зря. Она вдруг вспомнила некое странное чувство, задевшее ее уже под конец. Пожалуй, надо будет еще проверить: - Бобби, погрузите его пока в анабиоз. Не хочу прерывать его сладкий сон.
За дверью послышались быстрые - даже, скорее, слишком быстрые - шаги. Кому-то не терпелось попасть в нейролабораторию. Послышались крики охранника: "Туда нельзя, сэр. Во время сеанса никак нельзя!". И голос генерала Брутса: "Твой генерал решает, что тут можно, а что нельзя. А твой генерал - я, Уильям Брутс!". Послышалась возня и глухой удар об стену. Дверь открылась, и, небрежно переступив через охранника, в лабораторию ввалился Брутс.
- Как у вас успехи, мисс Ссс-с-март? - прошипел он лукаво. - Поговорили по душам с нашим гостем?
- Он ничего не знает, генерал. УР выбрали координаты отлёта в последний момент. К тому времени он уже был под гравитационным шоком. - Отчеканила Джина. - Мы погрузили его в криосон. Возможно, он ещё будет нам полезен.
Она сочла неуместным сейчас сообщать Брутсу о своих странных подозрениях.
- Благодарю вас, офицер. Вы свободны. Вы все свободны! - почти прокричал генерал.
Лаборатория опустела. Брутс стоял, опершись руками на стол, и вглядывался в своего спящего пленника. Генерала бесила эта задержка, а этот бесполезный пилот будто бы насмехался над ним из-за стекла криокамеры. Рука генерала как-то сама собой наткнулась на лежащий на столе нейроблок. Движение ярости, и по лаборатории с треском разлетелись обломки пластмассы. Дверь как всегда спокойно закрылась за удаляющейся фигурой генерала.
Джерри Мистейк тяжким усилием продрал глаза, увидел псевдо-деревянные стены своей каюты, подсвеченные цилиндры с зелеными водорослями по углам, декоративный экран с осточертевшей панорамой этой звездной системы, и с обреченностью жертвы инквизиции подумал, что начинается еще один день его пребывания на "Агонии". Каждое утро вот уже неделю он задавал себе один мучительный вопрос: "А что я, собственно, здесь делаю?", и каждый раз не мог найти вразумительного ответа. Там, в столице, у него масса дел, Президент выслал ему гневную ноту, требуя объяснений его отлета. А здесь, на орбите Аланара, заняться ему определенно нечем, разве что плевать в потолок и ловить. Каждый вечер он засыпал, разочарованный в себе и в судьбе, и давал себе обещание следующим утром улететь из системы. Но каждое следующее утро он просыпался с неосознанной надеждой и посылал к черту вечерние обещания, чтобы опять прожить день в бессмысленном ожидании чего-то. Ведь так обидно будет убраться отсюда, с грандиозной раздачи, с пустыми руками! Джерри понял: сегодня ему опять не хватит духу улететь. Он выкарабкался из постели и пополз в душ.
"Сова" от природы, Лейла Чарити ненавидела утро лютой ненавистью. Еще с тех дней юности, когда проклятый сигнал подъема вытаскивал ее из уютной постельки с гудящей головой и пересохшим горлом и швырял за терминал лекционного зала. Во время боевых действий обычно легче: жесткий нейроимпульс сразу выветривает сон. Но сейчас, когда флот живет в режиме дежурства, каждое утро обрекает ее на мучительные сомнения. Теоретически она должна встать в 8-00 стандартных и проверить поручения, но какого черта: Потерпят они все, все равно нет ничего срочного: Как приятно поваляться-поворочаться на шелковых простынях, подремать еще немного. И как всегда, дрессированное сознание офицера портило всю жизнь ее избалованному телу. Подъем! Она сползла с постели на пол, села на ковре и попросила чашку кофе.
Уильям Брутс опрокинул традиционный утренний стакан виски со льдом (правильнее сказать, льда с виски - судя по концентрации того и другого). Отставив стакан в сторону, так же традиционно подумал о другом стакане. Нет, нельзя - после второй порции печеночный индикатор на запястье посинеет. Заметно станет. Вместо этого надо просмотреть план на сегодня: Ну и дела для полководца! Проверить динамику развертыванья робосистемы (черт, на это же есть свой отдел!), посетить Аланар - там как будто глобальное похолодание (они там что, бредят от скуки? какое еще похолодание - рефрижератор закрыть забыли:), выслушать Смоука (опять будет канючить, что ему чего-то там не хватает в его исследованиях - достал уже!), составить рапорт Президенту (ну это еще ладно - не доверять же его Мистейку в конце концов): Да, и какого черта Джина так долго возится с тем пленным?