Проныра не сразу отыскал ведьмо-ведомость. В последнее время они с Чепухиндой не утруждали себя домашней работой. Все как-то некогда было — промежутки между передачами всегда оказывались слишком короткими. Газеты, журналы и письма они просто сваливали на стол в кухне, вместе с грязными кофейными чашками и смятыми пакетами из-под булок.
— Здесь не мешало бы прибраться, — сварливо заметила Чепухинда с дивана. — У нас уже как на мусорной свалке. Ну же, где ведомость?
— Ищу я, ищу.
В итоге Проныра нашел ведомость — где бы вы думали? — в хлебнице. Он не слишком любезно сунул тетрадку Чепухинде в руки, плюхнулся на диван и погрузился в сюжетные перипетии «Остаться в мертвых».
Чепухинда стряхнула с ведомости крошки, раскрыла ее и пробежала пальцем по странице.
— Ничего. Как я и думала. На сегодня никаких мероприятий не запланировано. Проныра, выключи колдовизор.
— Чего?
— Выключи.
— Чего?
— Колдовизор. Выключи, говорю.
— Выключить?
— Именно.
— Но мы никогда его не выключаем.
— А сегодня выключим.
— Но скоро «Болото чудес».
— Ты его уже видел — это же повтор. Выключай и давай собираться.
— Собираться? Куда? — растерялся Проныра. — Он уже забыл, что такое выход в свет, теперь он выходил из дома только за булками.
— А сам как думаешь? В банкетный зал. Если там проходит несогласованная спевка, я хочу знать: а) почему она не зарегистрирована в ведьмо-ведомости, как полагается; б) почему меня не пригласили. Ну же, подай шляпу.
Пачкулины музыкальные вечера неожиданно стали пользоваться популярностью — до такой степени, что в очень маленькую (и не то чтобы подготовленную к приему гостей) хибару номер 1 в районе Мусорной свалки народ уже не вмещался. Каждую ночь всю последнюю неделю Пачкулин порог обивали толпы ведьм, желающих играть в группе. Горя энтузиазмом, они размахивали пакетами со сладостями и умоляли впустить их.
— Пардон, не могу, — беспечно бросала Пачкуля очередной претендентке. — Места нет. Кроме того, вокалисток у нас уже достаточно. Теперь я набираю только тех, кто умеет на чем-нибудь играть.
— Но так я умею! — пылко восклицала ведьма. — Смотри! Я принесла свои кастаньеты/ложки/треугольник/расческу и бумагу/волынку/панамскую флейту! И лимонную помадку. Ну пожалуйста!
И всякий раз Пачкуля уступала. Из-за ее нелюбви к чистоте у нее бывало не так уж много гостей. А тут вдруг столько народу, все приносят вкусненькое, умоляют пустить их в хибару, а не бьются в истерике, чтобы выпустили.
— Ну ладно, — говорила она и закатывала глаза. — Раз уж тебе так приспичило. — И прибавляла с саркастической усмешкой: — А я думала, тебе больше нравится сидеть дома и смотреть колдовизор. — Ну не могла она отказать себе в таком удовольствии.
Робкая гостья обычно отвечала:
— Ой, ну что ты, конечно нет. Куда больше мне хочется к тебе в гости. Я вчера видела Шельму/Мымру/близнецов, и она/и сказала/и, у тебя так весело. Ну, пожалуйста, разреши мне войти. Я десерт принесла…
Когда ансамбль разросся до двенадцати участниц, стало очевидно, что в Пачкулиной хибаре слишком мало места. А банкетный зал простаивал без дела — вот ведьмы и решили музицировать там.
Сейчас они репетировали новую песню. Одиннадцать стульев были расставлены полукругом перед двенадцатым, на котором сидела Пачкуля и бацала свой универсальный бреньк. Ей с переменным успехом пытались подыгрывать: Бугага и Гагабу (скрипки); Крысоловка (дудка); Вертихвостка (кастаньеты); Чесотка (ковбелл[9]); Мымра (обернутая бумагой расческа); Шельма (губная гармошка); Тетеря (треугольник); Туту (ложки); Грымза (бубен) и, наконец (что никоим образом не умаляет ее важности), Макабра на волынке.
Репетиция проходила не вполне складно. Никто толком не понимал, что играет — припев или куплет. Песню написали Пачкуля с Шельмой, называлась она «Непутевый притоп». В ней было длинное соло на губной гармошке и ускоренный Пачкулин бреньк.
Крысоловка, которая не могла играть без нот, умудрилась их потерять и теперь искала, ползая по полу. Шельма прервалась, потому что отверстия в ее губной гармошке напрочь забились помадой. Мымра тоже маялась со своим инструментом: бумага была ветхая, а расческа беззубая. Близнецы, похоже, вообще играли другую песню — впрочем, это было неважно, потому что Макабрина волынка заглушала все прочие звуки.
Ритм-группа пошла вразнос. Туту, сидевшая прямо за Чесоткой, то и дело стукала ее по голове ложкой. Чесотка отбивалась ковбеллом. Вертихвостка не очень ловко управлялась с кастаньетами, но по сравнению с Грымзой и ее бубном она была королевой ритма.
9
Ковбелл — ударный музыкальный инструмент, формой напоминает коровий колокольчик, только без язычка.