Сейчас самое время рассказать немного о Скотте Мертвецки. Он знаменитейший актер кино и чаровидения, снявшийся в огромном количестве ужастиков, например, в «Бушующей мумии», где сыграл злого папашу, и в «Возвращении пуделей-мстителей», с восторгом принятом зрителями. У Скотта была подружка по имени Лулу, которую Пачкуля недолюбливала. Одно время Скотту угрожало забвение, но он сумел вернуть себе славу новым фильмом. Теперь у него прибыльное место на чаровидении с рекламой зубной пасты и жвачки. А сейчас Скотт наслаждался краткосрочным отдыхом перед началом съемок очередного фильма. Пачкуля была страстной поклонницей Скотта, она вырезала его фотографии из журналов и постоянно пыталась попасться ему на глаза. Актеру не очень нравилось такое назойливое внимание, но он знал, что ее лучше не злить. К тому же, она была его самой преданной поклонницей, а с поклонниками всегда следует обращаться учтиво, даже если они ведьмы.
Теперь вы знаете, кто такой Скотт. В следующую секунду его покой будет нарушен.
Он возлежал в пурпурном шелковом гамаке подле бассейна. На небольшом столике на расстоянии вытянутой руки стояли бутылка шампанского, бокал и лежала огромная гроздь винограда. Закрыв глаза, он предавался сладкой дреме. К несчастью, трескучий голос прервал его сиесту:
— Прошу прощения за беспокойство, сэр. Боюсь, что у вас посетитель.
Голос принадлежал дворецкому — высокому скелету во фраке со странным именем Бочкинс.
— Что, прости? — протянул Скотт, прикрывая глаза от слепящего солнца.
— Он сказал, что у вас посетитель, — прочирикал второй голос.
На лицо Скотта упала тень, и он учуял знакомый зловонный запах.
— Сюрприз! Вставай-ка, сонная тетеря! Это я-а-а-а-а!
Скотт нащупал солнечные очки, натянул их и ущипнул себя в надежде, что это просто кошмарный сон. Однако он не спал.
— О, — тяжело вздохнул Скотт. — Пачкуля.
— Угадал с первой попытки!
Она стояла над ним и сияла широкой улыбкой. На ее шляпе, как всегда, сидел маленький хомяк.
— Знала, что ты обрадуешься, — продолжала она. — Вот, решила заглянуть. Есть один разговор. Может, пропустим по чашечке?
Пачкуля многозначительно уставилась на Бочкинса, который бегал вокруг с полотенцем в руках и выпрямлял виноградные лозы.
— Я собирался уходить, — соврал Скотт. — У меня встреча с директором.
— Тогда мне повезло, что я тебя застала. Я буду чай с молоком и пятью кусочками сахара.
Хьюго слегка кашлянул.
— Хотя нет, лучше без сахара. И без молока, и без чая. Выпью большую кружку кипятка. Смешать, но не взбалтывать. Мне нужно думать о новом образе. Дворецкий, прочь, нам с господином Мертвецки нужно кое-что обсудить.
— Разве? — простонал Скотт, когда Бочкинс скрылся в замке.
— Да. Хотела попросить тебя о небольшой услуге.
— Какой еще услуге?
— Ну, мы хотим организовать День спорта в Непутевом лесу. Участвовать будут все желающие. Мы назовем это Ойлимпийскими играми и хотим, чтобы ты комментировал состязания и вручал медали. Разумеется, платить тебе не будут, потому что мероприятие благотворительное.
— Вот как?
— Точно. Участники будут вести себя по-спортивному. Драк не будет. Народ предупрежден.
— Послушай, — в отчаянии взмолился Скотт. — Послушай, я очень занят и не уверен, что смогу.
— Думаю, что сможешь. Уверена, — спокойно ответила Пачкуля, пожевывая виноград.
— Ты меня неправильно поняла…
— Нет, — отрезала Пачкуля. — Это ты меня неправильно понял. Такая чудесная возможность. На самом деле. Соберется весь лес. Трансляции по чаровидению на целую страну. Тебя будут снимать крупным планом в лучшем виде. Только представь себе!
Скотт задумался: «Реклама — вещь хорошая. А съемки начнутся лишь через несколько недель».
— Ты уверена, что обойдется без драк? — спросил он.
— Абсолютно. Тихо-мирно. Отведай винограда, Хьюго. Он чудесен.
— Обычно у вас бывает наоборот.
— Ну это ведь спорт. Тут все по-другому.
Пачкуля была права.
И Скотт сдался.
Глава одиннадцатая
Красавчик стоял, тяжело дыша, на верхней ступени парадной лестницы особняка Футы-Нуты. Это был самый большой дом, который он когда-либо видел. Он оглянулся на ворота — казалось, что до них несколько километров. Остальные гоблины стояли поодаль. Он знал, что братья за ним наблюдают. Теперь успех дела зависел от него.