— Видел, — Петро кивал головой. — А где бронемашины ваши, разведчики?
— Домой ушли, у них язык, документы.
Петро смотрел на танкистов и на его глаза сами собой наворачивались слёзы: наши! Наконец-то, наши! Наконец-то, жизнь наладится! Подлатаются дома-хаты, построятся новые, оживут поля, заработает школа…
— Это вы, значит, командир? — Петро потянулся к погонам на гимнастёрке.
— Младший лейтенант, — командир танкистов заулыбался. — Не видел ещё звёздочек?
— Не! — Петро мотнул головой и встрепенулся, заслышав приближающийся шум моторов. — Фрицы! Из Новосёловки, видно! Там у них большая часть: танки, бронемашины, пехоты много и полицаев — гадов — тоже!
Младший лейтенант Голуб досадливо сплюнул и глянул на танковую гусеницу, распластавшуюся в пыли:
— Ребята! Ну, что же вы?
Экипаж боевой машины, слушавший разговор командира с юным партизаном, кинулся к танку.
— Не успеете, — Петро поморщился, словно от зубной боли. — Уходить надо, пока можно. Лес недалеко. Пару дней партизанами побудете, а потом грохнут наши фрицев, и снова на танк сядете.
— Да ты что! — Голуб даже закашлялся от таких слов. — Ты что?! Танк бросать?! С боеприпасами, с горючим? Ты лучше вот что, — младший лейтенант тронул парня за рукав пиджака. — Может, быстренько сгоняешь до своих? Они нас прикроют, мы доремонтируемся, и немцев чуток ещё покрошим? А?
— У нас до базы часа два ходу, — вздохнул Петро. — Это если прямиком.
Механик-водитель, дядька в возрасте, сам старшина, выдал:
— Ты, пацан, давай тогда, не трать времечко. Дуй со всех ног и даже быстрее. Четыре часа мы может и сдюжим.
— Правильно, Курочкин! — похвалил старшину Голуб. — Правильно мыслите! — И повернулся к парню: — Дуй, Петро, и знай: мы на тебя, на твоих друзей очень даже надеемся!
Ветки деревьев, лапы елей хлестали по лицу. Петро не прикрывался, спешил, за спиной гремело и трещало — шёл бой.
Незаметная для непосвящённых тропинка вела к яру — огромному, заросшему дикой малиной оврагу.
— Стой, молодой! — нога в сапоге, будто сама по себе — живая — появилась из-за ствола вековой сосны.
Петро летел долго и всё носом вперёд. Вскочил на ноги, выплюнул изо рта землю вперемежку с хвоей, облизнул языком губы — солоно, кровь идёт. И зашипел, тронув рукой левый глаз — вот и фонарь будет.
— Ты куда это так быстро?
Полицаев было четверо. Троих Петро не знал, четвёртый был свой, из Колядово, бывший пленный, из концлагеря перешедший служить фашистам ещё в сорок первом. Он точно знал, когда и куда Петро ушёл из дома.
«Сдаст!» — мелькнула и пропала короткая мысль, но язык уже работал:
— Я, дяденьки, испугался! Ходил на поле траву собирать для бабки своей, она у меня травница, травами лечит, в Колядово живёт, а тут как даст! Как лупанёт! Со мной рядом — вжик! Вжик! Я тикать, а тут вы. Что я вам сделал? Отпустите!
— А врать-то горазд! — старший из полицаев качал головой. — Партизан ведь, по харе твоей наглой видно — партизан! Оружие где?
— Какое оружие? — Петро обрадовался, вспомнив, что ненужный «эм-пэ» оставил у «тридцатьчетвёрки». — Какой партизан? Я из Колядово!
Он хотел сказать что-то ещё, но вдруг столкнулся взглядом со «своим» полицаем…
В этот момент вдалеке, там, где шёл бой, здорово громыхнуло!
Все от неожиданности присели.
«Сдаст! Точно, сдаст! Сволочь!»
— Мужики, это наш, — полицай-предатель смотрел на Петра в упор. — Я его сперва не узнал, морду-то вон — упахал. Через дом от меня живёт.
Петро не поверил своим ушам.
И тут снова громыхнуло.
— Так, хлопцы, пора до дому, — старший потерял к Петру всякий интерес, повернулся к нему спиной. Вглядывался в лес, в направлении невидимого боя: — Как бы сюда не долетело. А господа немцы и без нас справятся.
Двое шагнули за старшим, третий повернулся к Петру:
— На!
Дальше всё произошло очень быстро. Понятный кивок головой в сторону трёх спин. И финка, которую взял Петро из ладони полицая, летит в старшего. Другой нож — «своего» полицая — взрезает спину второго.
— Догоняй!
В падении Петро ухватился за сапог уцелевшего врага, тот повалился на землю и захрипел. Чужая кровь брызнула на лицо…
— Вставай! — тот, которого Петро считал предателем, вытирал нож о куртку убитого. — Меня Иваном зовут… Здесь рядом на поляне ещё двое этих, с повозкой. На повозке пулемёт. Приказ у нас: из леса фрицев поддержать, в спину нашим.
— Нашим? — повторил за полицаем Петро. И неожиданно взъярился: — А ты кто?!