На ферме, на задах овраг. К концу марта снег в полях на убыль пошёл, а в овраге — нисколечко. По вечерам, когда свободная минутка, вся ребятня деревенская за фермой собиралась. Прыгали. В снег. Он не первый — лёгкий да пушистый, последний — липкий да хватучий. Прыгнешь с оврага вниз солдатиком — руки по швам — и аж сердечко замирает: а ну как останешься в овраге навсегда! В снег-то по грудь улетаешь, а то и по шею — так обхватывает, не пошевелиться. Пока кто другой не откопает — сам не выберешься. Потому и ходили кучей: один другого выручал.
Все знали: прыгать по очереди надобно, а тут — видать не одной Саньке радость разум затмила — все ухнули! Да хорошо-то как! Девчонки — из-за веса мелкого — по грудь, парни — чуть ли не по горлышко!
Сперва, конечно, хохотали — дурачились. После загрустили. Подёргались в надежде, что снег объятья ослабит — наоборот вышло: ещё глубже ушли. Кричать стали, да овраг глубокий, крики до фермы не долетают.
Николка, как самый старший, решил:
— Хватит орать! Силы только тратим. Подождём.
— Чего подождём? — Санька не поняла.
— К ночи нас хватятся, искать пойдут. Куда? Ну, сначала по домам пройдутся, а потом сюда — куда больше? — Николка разъяснил.
— А-а! — Санька протянула. Затем испугалась: — А мы не замёрзнем, как дед Илья?
— Скажешь тоже! — Гришка, младший брат Николкин в разговор встрял. — Дед Илья как замёрз? Он же полем ехал! Его ветрами ознобило[30]. А мы в снегу! Снег — он тёплый, если в нём не дёргаться. Озимые[31] под снегом вон как вызревают! А медведи по берлогам… Живут же!
— А если медведь сюда придёт? — Зойка-мелкая перепугалась.
— Скажешь тоже! — Петька, брат её, захохотал. — Медведь! Медведи зимами что делают? Спят! Это только волки…
— Ой! Волки! Ой! — Тонька с Клашкой заойкали. — А если они сюда придут? Что делать?
— Не орать! — снова Николка слово взял. И разговор в сторону увёл: — Давайте лучше про другое говорить.
— Про что? — Санька зубами клацнула — то ли от холода, то ли от страха. — Да и сколько говорить? И когда нас искать пойдут?
Николка запрокинул голову, глянул на тёмное небо:
— Когда пойдут, тогда и пойдут. Не боись, не замёрзнем! А поговорить…
— Эх! — вздохнул Гришка, опять перебив брата. — Если бы я мог, я бы лётчиком стал. Гастелло! Я б самую большую колонну фашистов выбрал, и как шарахнул бы в неё самолётом!
— Насмерть?! — ахнула Тонька.
Санька знала, что Гришка ей нравится, поэтому тихонько — про себя — фыркнула.
— Ну, почему — насмерть? — солидно произнёс Гришка. — Я бы успел на парашюте, в лес.
— И упал бы неудачно, и ногу бы сломал, — повела свою мысль Тонька. — А я бы медсестрой была, и тебя нашла бы, и ногу бы твою перевязала, и сто тысяч вёрст на себе до наших несла! И вынесла бы!
— Это хорошо! — усмехнулся Гришка. — Только это не ты бы меня несла, а я тебя!
— Почему это? — изумилась Тонька.
— Так ты бы замёрзла и ноги-руки отморозила, а бы тебя на спину взвалил, и сам бы до наших донёс! — гордо заявил Гришка. — Я бы и со сломанной ногой…
— Да ну! — перебил ребят Петька. — Лётчик! Медсестра! Вот я, если бы мог, я бы Ворошиловым был! Я бы одну армию на фашистов слева, другую — справа, третью…
— Мелко плаваешь! — не дал договорить Петьке Николка. — Вот если бы я мог, я бы Сталиным стал! Я бы армии Ворошилова на фрицев с юга, Будённого — с севера, а Жукова — по центру. А потом бы Черчиллю позвонил и сказал бы: «А ну, давай уже второй фронт! А не дашь, я по тебе „катюшей“ ка-ак жахну!»
— О-ой! — протянула вдруг Клашка. — А вот я, если бы могла, я бы «катюшей» стала!
— Чем тебе твоё-то имя не нравится? — удивился Николка. — Вырастешь — Клавдией звать будут. — И, шмыгнув носом, серьёзно заявил: — Катериной тебе не идёт!
— Так я не Катериной! Я — «катюшей»! — по второму разу выдала Клашка. — Представляете, я бы сама по фашистам снаряды пускала! По их танкам! По пушкам! Я бы их всех! За папку! За брата!
Все замолчали и только Зойка-маленькая вздохнула:
— А я не знаю, кем бы была, если бы могла…
И в этот самый момент над их головами раздался голос:
— А я, если бы мог, Гитлером был бы!
На краю оврага сидел Грицько. Этого парня, эвакуированного с тёткой с Украины, в деревне недолюбливали многие. Со старшими не здоровался, малышей обижал, второй год сидел в пятом классе. Говорил, что наши солдаты, сдавшиеся немцам в плен, не предатели.
31
Озимые — зерновые культуры (пшеница, рожь, др.), которые сеют в конце лета — начале осени (под зиму, под снег).