— Капитан, давайте команду, время не терпит.
Он кивнул, и подойдя к кромке воды закричал, подзывая к себе одну из лодок, в которой копошились бойцы, умудряющиеся забивать сваю посередине реки. Бросив работу, те нехотя подплыли к берегу.
— Отвезете товарищей на ту сторону, только быстро.
Пожилой усатый дядька с красными от недосыпа глазами, в промокшем ватнике, критично окинул нас взглядом, отметив необычное оружие, и остановив взгляд на моей винтовке, где, не смотря на чехол, явственно просматривался силуэт оптического прицела, согласно кивнул и крикнул молодому напарнику:
— Мыкола, прымай товарищей командиров.
Под завистливые взгляды людей на берегу людей, мы погрузились в качающуюся лодку. Оттолкнувшись от берега длинным шестом, тот, когда звали Мыкола, уверенно направил движение к противоположному берегу. Там нас встретили двое пехотинцев, которых капитан уже известил по прокинутому на тот берег полевому телефону. Еще через десять минут мы с Ненашевым методично меся грязь сапогами, удалялись от реки. На этой стороне закрепились около роты пехотинцев усиленные двумя сорокопятками, которые буквально на руках перенесли через реку. Обе дороги ведущие к переправе, были в некоторой степени прикрыты заслонами и это вселяло уверенность, что неожиданного избиения беспомощных людей в этот раз не будет.
Остановившись в небольшом леске, я достал из планшета карту, позаимствованную у Зееловича:
— Ну смотри, тут у нас две дороги. По обеим из них вполне могут сунуться немцы, так что есть предложение вот тут срезать путь и через вот этот лесок выйти к деревне Сапегино и до аэродрома останется километров двадцать.
Ненашев, глянув на карту, кивнул головой, соглашаясь с моими доводами, и просто ответил.
— Ну, ты тут командир, тебе и решать.
— Тогда двинули побыстрее.
Под ногами шелестит пожухлая листва и дождь неприятно барабанит по плащ-палатке, но нам все равно приходится идти через лес, изредка сверяя свое движение с показаниями компаса. Уже по привычке, мы шли цепочкой с интервалом в пять метров, и я первый услышал рев двигателей и крики людей. Из-за шума дождя разобрать что-то было трудно. Подозвав жестом Ненашева, присел, пытаясь разглядеть за пеленой дождя среди деревьев какое-то движение.
— Ну что, Паша, слышишь?
— Ага, вроде как мотоциклы ревут…
— Чего им тут реветь, вроде по карте дороги нет.
— Ага. Глянем издалека? Все равно в ту сторону идем.
— Придется.
Не сговариваясь, мы стали готовиться. Я накрутить на ствол ПП-2000 штатный глушитель, а Ненашев вытащил немецкий "Вальтер" к которому еще на базе приделали вполне неплохой и эффективный самодельный глушитель.
— Ну что, пошли?
Включив радиостанции и воткнув в уши гарнитуры, мы, разойдясь в стороны, стали продвигаться в сторону шума. Минут через пять такого движения, сквозь деревья удалось рассмотреть интересную картину. На грунтовой дороге, которая как на зло не была обозначена на карте, застряли четыре немецких мотоцикла и ругающиеся солдаты Вермахта их пытались тащить чуть ли не на руках. В стороне, откуда они пришли, замер гусеничный бронетранспортер, а за ним два прекрасно знакомых мне грузовых, тентованных "Опель-Блица".
Немного понаблюдав, я уже собирался дать команду на отход, когда на связь вышел Ненашев.
— Феникс, на связь.
— Слушаю, Дрозд. Пора сваливать…
— Может не будем спешить? Тут в сторонке боевое охранение, случайно его рассмотрел. Ребята вроде как не сильно службу несут…
— Сколько?
— Трое. Причем все в плащах и касках, понимаешь про что я?
— Думаешь их тихо вальнуть и в ряженых сыграть?
— Ну не пропускать же так просто этих уродов к переправе? Там же одни раненные…
Я молчал, переваривая ситуацию. Ненашева понять можно — потерял большую часть группы во время столкновения с эсесовскими боевиками, вот и рвется в бой пострелять ненавистных фашистов, про которых с детства столько писано и которых привыкли ненавидеть еще малых лет. Но мы не на прогулке.
— Дрозд, на связь.
— На связи Феникс, — с готовностью отозвался напарник.
— Дрозд, отставить, тихо уходим.
Теперь тот молчал. В наушниках раздался щелчок и спокойный голос Ненашева, искаженный радиоканалом ответил.
— Вас понял, Феникс, отхожу.
Дождавшись, когда Ненашев даст сигнал, что он отошел, я тихо отполз назад и постарался максимально незаметно скрыться в лесу.
Отойдя метров на двести от злополучной дороги, мы ненадолго остановились, укрывшись от дождя под густой еловой кроной.
Ненашев, привалившись рядом к стволу, как бы в никуда сказал.
— Прав ты Сергей, а то полезли бы, может и нарвались. У нас же другая задача.
— Хорошо, Паша, что понимаешь.
Глава 5
Дождь не умолкал и все также неприятно стучал по плащ-палатке и, учитывая резкое понижение температуры, холод пробирал буквально до костей. Где-то в вышине поднялся ветер и, раскачивая вершины деревьев, наполнял лес дополнительным шумом и треском ломающихся веток. Немного отсидевшись под деревом мы снова двинулись вперед и услышав где-то за спиной сначала взрывы, а затем дикую перестрелку, которая была перекрыта сильнейшим взрывом, только переглянулись и опустив головы двинулись дальше. Где-то там люди воюют, уничтожают противника, напавшего на НАШУ Родину, а мы уходим дальше, причем учитывая и подготовку и знания будущего, могли бы сейчас много чего наворотить.
С молчаливого согласия, мы не стали ничего говорить и только целенаправленно двигались на восток к заветной линии фронта и к аэродрому, откуда нас заберет самолет до самой Москвы.
Пройдя больше километра, мы лоб в лоб столкнулись с четырьмя немцами, которые деловито и вполне мирно шатались по лесу, собирая хворост для костра. Картина маслом — типа не ждали. Один из них, широкоплечий здоровяк, с закинутым за спину карабином и охапкой дров в руках, удивленно уставился на нас, закутанных в плащ-палатки, и гортанно закричал, что-то типа "Алярм"! или что-то похожее, но продолжить свой крик с простреленным горлом не смог. Висящий под рукой ПП-2000 с глушителем сам по себе прыгнул в руку и дернулся, с тихим кашляньем выпуская короткую очередь в грудь немца. На звук хлопков обернулись остальные трое немцев, выбрасывая хворост и весьма резво стали разбегаться, при этом скидывая карабины. Хлопс-с. Хлопс-с. Рядом захлопал Вальтер с глушителем. Хлоп-хлоп-хлоп-с-с-сс. Отпрыгнув за дерево, умудрился поймать силуэт немца в коллиматорном прицеле и сразу дал короткую очередь и еще один кричащий тип в характерной каске замер на мокрой русской земле. БАМ! На фоне тихих хлопков оружия с глушителями звук выстрела немецкого карабина даже под дождем звучит как гром среди ясного неба. Естественно никуда он попасть не смог — Ненашев обошел с фланга и выкатившись из-за дерева, двумя выстрелами прострелил грудь и живот последнего немца, который уже успел вскинуть карабин и попытался отловить в прицеле верткого противника.
Вроде как все, но со стороны послышались крики и в пелене дождя появились несколько силуэтов в шинелях с характерной формой касок.
— Отходим!
Мы с Ненашевым бросились обратно, стараясь побыстрее скрыться с "места преступления". БАМ! БАМ! БАМ! Нам вдогонку сходу открыли огонь и, судя по плотности огня и мелькающим среди деревьев силуэтам, на шум пожаловало не меньше десятка немцев. БУМ! Среди силуэтов вспыхнул взрыв гранаты, и немцы заученно попадали на землю. Хотя это и была оборонительная Ф-1, только два тела так и остались лежать на земле. Со стороны немцев знакомо затарахтел MP-40, ему тут же ответил его ненашевский собрат, тут же чуть в стороне хлопнула немецкая граната, окатив меня чуть ли не ведром воды, снесенной взрывной волны с дерева. Пока нас давили огнем, не давая высунуться, человек пять вполне грамотно стали обходить по флангам, стараясь зажать в клещи.