- Что, сеньор, позарился на герцогский титул? - спросил Эрнст. - Заморочил девочке голову?
- Не смейте так говорить! - вскинулся мориск. - Я забочусь о своей жене и обеспечу ей будущее!
- "Забочусь", "обеспечу", - передразнил Ульрих. - Нет бы сказал "Я её люблю".
- А я не собираюсь выставлять напоказ свои чувства перед кем бы то ни было.
- Ты, очевидно, весьма хладнокровен, - согласился Эрнст. - Для охваченного гневом у тебя слишком ровное дыхание.
- И пульс, - Ульрих бесцеремонно взял его за запястье. - Настолько размерен, что даже незаметен.
Кажется, Хоакима застали врасплох.
- И как вы познакомились? Она в твою могилу наступила, что ли?
- Мы познакомились на прогулке у пристани. И прекратите мне тыкать!
- Мы выше тебя титулом, - вполне беззлобно ответил Эрнст. - Не говоря уж о родословной. Так что имеем право.
- Хорошо. Как вам угодно. Только прошу, не говорите ничего Елене!
- А, так она не знает?
- Я сам во всём признаюсь. Но немного позже, - Хоаким перевёл дыхание. Что бы они ни говорили, дышать он привык и не разучился, - тем более теперь, когда я знаю, из какой семьи происходит моя жена, мне будет гораздо легче это сделать. И я теперь понимаю, почему она сбежала из дома.
- Видимо, ты её плохо знаешь, - утешили братья-герцоги. - Она вылитая матушка, только рассудительности не хватает.
Словно по зову, вернулись Ульрика и Елена, сверкая распущенными золотыми волосами в мягком свете свечей. Елена, с красными от слёз глазами, прижимала к груди тяжеленный бронзовый канделябр.
- Мы помирились, - Ульрика обнимала её за плечи. - И вызвали призрак отца. Пусть тоже порадуется за дочь, он так хотел дожить до её свадьбы.
За дверью раздались шаги. Хоаким вздрогнул, но сообразил, что призрак навряд ли так топает.
В комнату ввалился молодой человек лет шестнадцати. Потрёпанный вид говорил о бурно проведённой ночи. Только пахло от него не вином и духами, а землёй, кровью и псиной. Камзол был распахнут, рубашка разорвана, в тёмных, почти чёрных, волосах застряли репьи и клочки серой шерсти, жёлтые глаза азартно сверкали.
- Рейнская стая, - выдохнул он и прислонился к косяку. - Во-от такие, - взмахнул руками. - Вожак с меня ростом.
- Побили? - с любопытством осведомилась Ульрика.
- Обижаете, тётушка, - юноша по очереди подошёл ко всем и поздоровался, не обойдя вниманием и Хоакима. Елену он просто закружил в воздухе, пока она не сказала: "Ну хватит, Рудольф".
- Рейн-Пфальц грех не побить, - сказал Эрнст. - А где Бланка?
- Приводит себя в порядок. Да, кузина, следи за своим благоверным, а то матушка своего не упустит... И да, я жутко голоден. Я, конечно, загрыз парочку зайцев, но это было ещё до битвы.
Что-то стукнуло в ставни.
- Берта, Гертруда, это вы? - спросил Рудольф. - Сейчас открою... о, уже светает.
В распахнутое окно влетели две нагие женщины, одна - на трости с резным набалдашником, которую тут же с извинениями вручила Эрнсту; вторая - как полагается, на метле, и приземлилась аккуратно на колени Ульриху:
- Всем привет от Лукреции... О, Елена, и ты здесь. Да не одна-а... Рудольф, не закрывай, там дядя Иоганн с тётей Марго летят.
Такого безумного завтрака в жизни Хоакима ещё не бывало.
<p>
VI</p>
За завтраком семейный совет после некоторых прений постановил, что Елена уже взрослая девушка и в свои четырнадцать лет способна сама принимать решение о браке. Родные подняли кубки за новоявленную дону Альварес фон Саарбрюккен - то есть, простите, не "фон", а "де" - и задумались, как бы пробить оборону Толедо. По слухам и по свидетельству Елены, Хуана была очень религиозна и очень привязана к жениху, а потому с подаренными Филиппом чётками не расставалась ни на миг.
Эрнст предложил бить той же картой и подарить инфанте новые чётки - от самого Папы Римского. Наместником святого Петра, по счастливому совпадению, был старый Борджиа - отец их знакомой Лукреции.
- Через Лукрецию бесполезно, - возразила мужу Берта, - эта... кхм... легкомысленная особа потеряет их, не успев выйти за порог. Она уже растеряла все кроличьи лапки, что мы ей дарили.
- Вы оба правы, - одобрил Иоганн. - Розарий нужно получить - лично от Папы Римского, иначе он потеряет ценность. Но не через Лукрецию. Кто-то должен поехать к Борджиа.
В одно мгновение все взгляды устремились на Рудольфа. Желтоглазый юноша сперва самодовольно улыбнулся, но вскоре сообразил, что подготовка к путешествию будет долгой, ведь волкам в Ватикан путь закрыт.
- Я не подписывался тащиться с обозом и свитой через Альпы и Апеннины! - возмутился Рудольф.
- Лишу наследства, - вполголоса процедил Эрнст.
- Сначала сам получи, - ответил Иоганн таким же тоном.
Хоакиму объяснили, что герцог Иоганн завещал всю власть и земли старшему племяннику - сыну Ульрики, Эрнсту, а тот, в свою очередь, усыновил и назначил наследником своего кузена Рудольфа - сына Бланки. Родных детей у Эрнста не было и, похоже, не ожидалось, а Рудольф был бастардом и отца своего не знал. Вероятно, какой-нибудь волк, коих в Шварцвальде обретается тьма, соблазнил его матушку во время осеннего гона. Так почему бы не извлечь выгоду друг из друга? Тем более что Ульрих выпадал из списка наследников, потому как взял в жёны девицу из третьего сословия.