- Я принесу сама, а тебе лучше отдохнуть. Заодно загляну в сад за свежей землёй.
Супруги остались наедине. До возвращения Химены у них было немного времени, чтоб помириться и принять несовершенство друг друга. И они благоразумно воспользовались этими минутами, справедливо рассудив, что ревность разрушительна.
<p>
VII</p>
С тех пор Хоаким и Елена оставались в Валенсии, вдалеке от политических хитросплетений. Они занялись друг другом и посвятили себя семье. Супруги Альварес подумали, что у обоих слишком много чувства и, растрачивая его только на себя, они в конце концов утопят друг друга. Направить сей поток в нужное русло им помогли дети - так полноводная река грозит разрушить дамбу, если не отвести канал к полям, чтоб напоить нежные всходы.
У них родились близнецы - сын и дочь. Родители крестили их под именами Хосе и Марии. Крёстными стали Химена и Рудольф.
Первое время Хоаким не выезжал из Валенсии, сдавая корабли в аренду, но через несколько лет, когда подросли дети, а голова уже крепко сидела на плечах, он решился на экспедицию в Новый Свет. Поездка на два года разлучила его с семьёй, но он уже знал быстрый способ попасть в гости, и стена его каюты или хижины послушно расступалась, открывая путь к семейным радостям.
Вернувшись, он построил третью каравеллу - "Светоч", а та, чьё имя так переводилось, украсила косы цветами картофеля.
Хоаким захотел отдать "Светоч" сестре в приданое, но та благоразумно возразила, что ценность каравеллы может перевесить достоинства невесты в глазах жениха, а потому лучше подарить корабль зятю после свадьбы, если тот покажет себя честным и добродетельным.
А вскоре секретарь дона Альвареса попросил расчёт. Эфраим хотел начать собственное дело. Он каким-то невероятным для Хоакима образом уже накопил достаточно денег и половину вложил в будущую торговлю, а вторую половину отдал в рост - кому-то из знакомых, объяснив, что даёт в долг лишь своим, и последние, с кем он свяжет себя денежными обязательствами - это испанские идальго, потому что их платежа нужно ждать сорок лет, не меньше, именно так разорился его отец.
Хоаким не был идальго и не просил в долг, а потому обиды не затаил и отпустил Эфраима на все четыре стороны.
В то же время домоседка Химена полюбила прогулки и, позаимствовав фрейлин невестки, проводила время в апельсиновых садах или на набережной. Супруги однажды за ней проследили - и обнаружили в обществе бывшего секретаря. Глядя вслед колыхавшимся в такт чёрной мантилье и полосатому плащу, они дружно подумали, что этот молодой человек многого добьётся в жизни.
Хоаким приготовился ждать сватовства.
Время от времени он посещал столицу и приносил оттуда новости: инфанта Хуана отказалась ехать с мужем в Гент. Она ссылалась на то, что будучи беременной, не выдержит дороги. Его высочество Филипп может ехать один, а может оставаться, но она шага не сделает, пока не разрешится от бремени и не оправится после родов. Обиженный супруг собирался во Фландрию.
Через два года, не дождавшись принцессы, он возвратился сам и, судя по всему, готовился жить на два дома.
Придворные из свиты Филиппа, чем-либо на него обиженные, наушничали, что Бургундец не верен супруге и с лихвой возмещает разлуку за счёт фламандок.
Хуана, не узнаваемая даже собственными родителями, лелеяла на груди очередного младенца и кротко отвечала, что грязные склоки её не занимают - у неё есть иные предметы для размышления.
По альковам Толедского замка начала гулять шутка, что Хуану Безумную стоит отныне именовать Разумной.
- Какое счастье! - воскликнула Елена. - Наши мытарства не пропали даром!
- Подожди, - отвечал Хоаким, - ходят слухи, что Его величество Фердинанд, посмотрев на истинные отношения дочери с мужем, посчитал Филиппа бесполезным развратником, который позорит испанскую корону самым своим существованием. И с молчаливого согласия Её величества Изабеллы строит планы, как бы освободить наследницу от гнёта унижения.
- Что ж, получается, спасая Хуану, мы подвергли опасности Филиппа? - безучастным голосом спросила дона Альварес.
- Да, моя сеньора. Наверно, нужно что-то предпринять? Что в наших силах?
- Зачем? - задала встречный вопрос жена. - Вмешиваться в судьбу дважды - опасность не меньшая. Пусть всё идёт как идёт.
- Вам ни капельки не жаль родного племянника? - Хоаким присел рядом с Еленой, охваченный неподдельным любопытством.
- Ни на йоту, - победоносно улыбнулась графиня. - Он ничем не достойнее своего отца, но если того ещё можно оправдать скудоумием, то Филипп претендует на остроту ума, что лишь отягощает вину.
- Как вы суровы, моя госпожа. Мне следует начать страшиться? - Хоаким поцеловал её руку, и Елена растаяла. - А кроме шуток: возможно ли предупредить Филиппа через его отца? Ваша матушка или её сестра не поддерживают связи с императором?
- Я, конечно, скажу им, но ничего не обещаю. Готова биться о заклад, что Максимилиан не пожелает слушать...
- Тогда через его отца? Пусть явится Максимилиану во сне?
- Пожалуй, это выход. По крайней мере, попробовать стоит.
Но слова Елены оказались пророческими: Его императорское величество сжёг письмо Ульрики не читая, а после вещего сна потребовал окропить все углы спальни святой водой.