Рене всхлипнула, вытерла нос рукавом, а потом сердито смахнула рукой выбившееся из куртки пёрышко. На глаза опять навернулись дурацкие слёзы. Во всём виновата усталость. Да-да. Однако и Рене Роше не таблетка от всех бед на земле.
Голова устало опустилась на холодную отштукатуренную стену. Надо было встать и проверить аудиторию, узнать, ушёл ли Тони, но сил не было. К тому же, что она ему скажет? Опять начнутся упрёки и поучения… Она фыркнула, поджала колени к груди и поплотнее закуталась в свитер. Идти никуда не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Даже итог слушаний теперь казался таким незначительным. И Рене не знала, задремала ли снова, но в какой-то момент резко дёрнулась. Сначала она не поняла, что её напугало. Где-то хлопнула дверь? Или закрылось окно? Однако в тишине пустого здания раздались шаги, а потом в ярко освещённом проёме аудитории показалась знакомая долговязая фигура. Она едва заметно качнулась, но успела ухватиться за стену. И только в этот момент Рене почувствовала, как стало легче дышать.
Итак, поле боя Энтони покинул последним. Выключив за собой свет, он тяжело шагнул в сумрачный коридор и вдруг остановился, словно не знал, куда идти. О, наверное, оно так и было. Вряд ли Ланг бывал здесь так часто, чтобы выучить переплетение лестниц в новом модерновом корпусе. Но в следующий момент он потёр рукой лоб, вновь пошатнулся, и Рене пришлось зажать рукой рот, чтобы не выдать себя отчаянным всхлипом. В голове лопнул фейерверк чужой боли.
– Насколько я понимаю, это не Монреаль, – едва слышно проговорил он и повернулся.
В несколько шаркающих шагов Ланг добрался до нужной стены, а потом тяжело опустился на скамью, отчего в мозгу взорвалась парочка боезарядов. И Рене не знала, как сумела сдержаться. Каким удивительным чудом задавила совершенно безотчётный порыв дёрнуться и помочь, схватить под локоть, обнять за талию… Этого бы Тони не простил даже ей. А потому она лишь развернулась к нему и с ногами забралась на сиденье, не заметив, как на пол полетели пальто и куртка. Руки сами потянулись вперёд, но Рене вдруг одёрнула себя.«Проблемы головы Колина исключительно в голове самого Колина», – прозвучал в голове голос, от которого опять нахлынула растерянность. Что это значит? Ей не следовало помогать? А что, если тем самым она только сделает хуже? Ох, раньше с Энтони было непросто, но хотя бы понятно, ну а теперь – сложно и, похоже, совсем непонятно.
– Нет, – прошептала наконец Рене. – Это всё ещё Квебек.
– М-м-м, – донеслось бормотание, и её без того измотанное сердце не выдержало.
Рене торопливо подползла к безвольно привалившемуся к стене телу, робко коснулась плеча и поймала измученный взгляд под полуприкрытыми веками.
– Позволишь? – Вопрос вышел почти беззвучно, но Энтони понял и, кажется, удивился.
– Ты спрашиваешь у меня разрешение? – с трудом проговорил Ланг, а потом болезненно усмехнулся. – Глупая…
– Я просто не знаю, могу ли теперь, – пробормотала она. Рене выждала ещё пару секунд, пока бушевала очередная волна боли, а потом аккуратно обхватила голову Тони ладонью и чуть приподняла от шершавой стены. Бережно коснувшись привычно взлохмаченных тёмных волос, она прошептала: – Имею ли право. Позволишь ли. Захочу ли сама. Всё так изменилось…
Рене прервалась, но затем упрямо тряхнула головой и встала на колени за спиной Тони. Она наверняка несла самый настоящий подростковый бред, но заниматься самобичеванием по сказанному было некогда. Тяжёлый затылок ткнулся в грудину, отчего из лёгких выбило воздух, и Рене сильнее сцепила зубы. Сегодня мигрень Энтони была оглушительна. Осторожно кашлянув, она упёрлась основанием ладоней в район височных костей и уже прикрыла глаза, намереваясь привычно скользнуть к основанию черепа, однако в этот же миг почувствовала прикосновение. В её левую руку вцепились так, словно та была последней опорой. Сжав холодные пальцы, Энтони чуть повернул голову.
– Изменилось? Ты действительно так считаешь? – спросил он, а потом неожиданно расхохотался, отчего у Рене перед глазами вспыхнули пятна. Руки сами впились в горячую кожу, Тони вздрогнул и смех оборвался. Наконец он отпустил уже побелевшие пальцы и едва слышно пробормотал: – Дерьмо. А ведь, похоже, именно так.
– Будто для тебя нет, – немного резко откликнулась Рене, но наткнулась лишь на гордо вздёрнутый подбородок и окончательно задеревеневшие мышцы. О господи! Это просто замкнутый круг. Раздражение вырвалось наружу, и она слишком сильно оттянула длинные волнистые пряди. Рене не собиралась причинять боль, а потому вздрогнула вместе с Тони и торопливо прижалась губами к тёмной макушке. – Прости! Прости… я не хотела.