Глаза блестят, сорочка грязная и, кажется, надета наизнанку — невольно возникало впечатление, что его только что ограбили, избили и в довершении всего зачем-то изваляли в уличной грязи. Этот ворвавшийся старик был не кто иной, как придворный провидец. Звали его Вертезий. В дни моей юности, еще до того как я отбыл из столицы, мы часто с ним беседовали о всякой многоумной чепухе, сидя под каштанами. Теперь же — за два месяца жизни во дворце я видел его от силы пару раз, по той причине, что он целыми днями пропадал в своей библиотеке, а я целыми днями проводил с бутылочкой лаотрикийского в покоях братца или гулял по городу из кабака в кабак.
Влетел Вертезий не просто так, а с криками, что он чего-то там понял.
— И что вы поняли? — Спросил со вздохом я, когда Вертезий понемногу успокоился и перестал кричать.
— Я понял, как найти Феврония.
— И как же?
— Энцио, ведь вы сновидец!
— Ну… да. — Ответил я, сделав поистине гроссмейстерскую паузу. Между первым словом и вторым можно было запросто уместить еще десяток. — А откуда вам…
— Да вы же сами мне когда-то рассказали!
— Да? Ну, может быть. Так и что же?
— У меня есть одно зелье, которое усиливает сновидения… Теоретически…
— Что значит усиливает? И что значит теоретически?
— Значит, что образы во сне становятся более яркими и отчетливыми. В древности, как пишет Фолант Асизский, похожие зелья использовали провидцы, чтобы вызывать у себя осознанные сны. Вы понимаете?
— Нет. — Отвечал я честно. — Ничего не понимаю.
— Все очень просто! — Закричал Вертезий. — Вы выпьете это зелье и увидите Феврония.
— Вы это серьезно?
— Конечно, я серьезно!
— Но почему я должен увидеть именно Феврония? У вас разве есть и такое зелье?
— Какое? — Не понял Вертезий.
— Ну, чтобы видеть определенных людей.
— Нет, Энцио. Такого зелья не бывает.
— Тогда с чего вы так уверены, что я увижу Феврония, а не что-нибудь еще… Не знаю. Собственные похороны?
— Я не уверен, но если перед тем как выпить зелье, вы сосредоточитесь и будете думать о Февронии, возможно, все получится.
— Даже не знаю. — Протянул я в замешательстве. — По-моему, это довольно глупо. Я уже давно не видел снов.
С того момента как увидел сон о собственной казни, которая, к слову, состоится через полторы недели — хотел прибавить я, но промолчал.
— Ничего, тут не надо особой подготовки. — Отмахнулся с нетерпением старик.
— Но я немного пьян.
— Ничего. Я дам микстуру. Протрезвеете.
— Даже не знаю. — Повторил я неуверенно. — А вы и правда думаете, что он все еще жив?
— Кто?
— Что значит кто? Февроний, разумеется.
— Именно это я и предлагаю выяснить. Ну что? Согласны?
Старик был до того напорист и решителен, что я в конечном счете сдался. Вечная моя проблема, что стоит выпить лишнего, меня становится до неприличного легко застать врасплох.
По пути в вертезиевы лаборатории нам повстречалась Галатея.
— Привет. — Подозрительно нас рассматривая, сказала Галатея.
— Привет. — Уныло отозвался я.
— А вы куда это?
— В лабораторию. Вертезий придумал напоить меня каким-то зельем, чтобы я во сне увидел, что произошло с Февронием.
— И это сработает?
— Не думаю.
— Сработает. — Кивнул Вертезий. — Главное правильно рассчитать пропорцию. Чтобы он уснул, а не провалился в беспамятство.
***
Галатея и Вертезий сидели на диване и смотрели на меня во все глаза, как будто ждали, что я вот-вот превращусь в какую-нибудь выдру или жабу.
— Ну что? Чувствуете что-нибудь?
— Вроде нет. — Отвечал я неуверенно. — А что я должен чувствовать?
— Сонливость.
— Нет, сонливости не чувствую.
— А давно у вас хранятся все эти микстуры? — Окидывая взглядом комнату, спросила Галатея. — Может, они выдохлись?
Вертезий потянул плечами.
— Вряд ли. То есть, лежат они уже достаточно давно. Но я их регулярно обновляю. Хотя вы правы. Эффект не совсем тот, которого я ожидал. Сейчас.
Нахмурившись, Вертезий встал со стула, подошел к шкафу и долго там гремел, по очереди поднимая пузырьки и поднося на свет.
— Нет, нет… Ага! Вот эта, может быть.
— А вы уверены? — Спросил я, недоверчиво разглядывая полученный от Вертезия пузырек с какой-то ядовито-красной жидкостью.
— Разумеется, уверен. — С ласково-настойчивой улыбкой отвечал Вертезий. — Не волнуйтесь.
— Ну что? — Спросила Галатея через пять минут.
— Да вроде ничего. На языке немного щиплет.
— Так, так. А в сон не клонит? — Снова нахмурился Вертезий.
— Нет, не клонит.
— Гм… Довольно странно. Ну ладно. Подождем еще.
Подождали еще.
— Ну как? Что-нибудь чувствуете?
— Ничего не чувствую.
— Не понимаю.
— Может дать ему еще каких-нибудь микстур? — Предложила заботливая Галатея.
— Даже не знаю. Он уже и так выпил тройную порцию.
— Что я выпил? Как понимать, тройную порцию? — С тревогой спросил я.
— А, не волнуйтесь! — Вертезий ободряюще махнул рукой. — Худшее, что случится — когда проснетесь, будет слегка кружиться голова.
— Ну, если так… Так, скоро оно все-таки подействует?
— Думаю, скоро. Вы главное, не отвлекайтесь. Думайте про Феврония.
— Проклятье! Я и думаю! Неужели… — Воскликнул я и на полслове провалился в темноту.
***
Как только я открыл глаза, по голове волнообразно разлилась тупая боль. Я смутно различил взволнованные лица Галатеи и Вертезия.
— Ну что? — Спросила Галатея. — Ты видел Феврония?
— Нет. — Прошептал я не своим каким-то голосом.
Голова гудела и кружилась. Не знаю, что за пойло дал Вертезий, но похмелье от него было похлеще, чем от эскеротской бормотухи.
— Значит, не помогло.
У Галатеи вырвался непроизвольный вздох.
— Вот выпейте. — Сказал Вертезий, протягиваю мне какую-то очередную микстуру. — Должно стать лучше.
С сомнением поглядывая на Вертезия, я взял микстуру. Выпил. Лучше не стало, но и хуже вроде тоже.
— Значит, вы не видели Феврония?
— Нет. — Повторил я, прислушиваясь с интересом к собственному голосу. Ощущение было, что он доносится откуда-то из соседней комнаты. — Феврония я не видел, но я видел старика.
— Так что же ты молчишь! — С досадой зашипела Галатея и чуть на меня не кинулась.
— Тише, тише. — Остановил ее Вертезий. — Так что же именно вы видели?
— Там был какой-то замок, или монастырь. — Пробормотал я, напрягая память. — Старик сидел перед камином и читал.
— Ну-ну. А дальше?
— Дальше…
Я на мгновение задумался. Дальше, дальше. Черт его знает, что там дальше. Образы вертелись в голове и ускользали, как мошка в бокале с вином, которую вылавливаешь пальцем, а она все время тыркается — то так, то эдак — что хоть вой.
— Дальше там был еще лес и горы.
— Понятно. А само место вам знакомо?
Я медленно покачал головой.
— Лес, горы. — Галатея с раздражением вздохнула. — От этого немного пользы. Мало ли монастырей в горах!
— Может, попробуем еще раз? — Предложила Галатея, обращаясь почему-то к Вертезию.
— Даже не знаю. — Отвечал тот. — Такое количество зелья может скверно сказаться на его здоровье. Сосредоточьтесь, Энцио. Вспоминайте, что еще вы видели.
— Да, да. Я пытаюсь.
— Где сидел старик?
— В какой-то комнате.
— И что было в этой комнате?
— Шкафы, стулья. Ничего особенного.
— И что он делал?
— Старик? Да тоже ничего особенного. Просто сидел… Хотя постойте! Мне кажется, что он меня заметил.
— Кто тебя заметил?
— Ну, старик.
— То есть, как это заметил? — С изумлением переспросила Галатея.