— Если хотите, можете спросить Феврония… А. — Осекся я, вспомнив вдруг, что Февроний после двухнедельного заточения в монастыре, он что? Все верно — ровным счетом ничего не помнит. — Тогда…
— Да?
Капитан так и лучился весь каким-то мерзким доброхотством, высоко подняв брови и глядя на меня во все глаза.
— Тогда я даже не знаю. Вы можете спросить в трактире, где мы ночевали. Или у того изобретателя из Галата.
Лорд Тюлирье прицокнул языком.
— Видите ли, какая незадача. Спросить-то мы, конечно, можем. Да только этого изобретателя не так-то легко найти. После побега лорда Турция, в Галате, с позволения сказать, тот еще кавардак. А что до трактирщика… если бы я сейчас принес вам карту, вы бы смогли указать на ней, где именно располагался тот трактир?
— Не знаю. Я могу попробовать…
— Не утруждайтесь. Там на границе Талии и Ардеи столько трактиров… — Капитан махнул рукой. — Да и наверняка трактирщик этот уже ничего не помнит. Все-таки больше месяца прошло… А может, его уже и нет в живых. Как вы считаете?
— Я не знаю…
— Да. — Вздохнул лорд Тюлирье и как-то странно усмехнулся. — Да, вот и я не знаю. Ну хорошо. Оставим про трактирщика. Что-то я у вас еще хотел спросить…
Листы в руках у капитана вновь зашебуршали.
— А! Да, конечно. Вот в этом месте, где вы описываете трагическую гибель лорда Д'Астена, моего славного предшественника. Вы пишите, этот старик сначала оглушил ударом Галатею. Я правильно понимаю, что она потеряла сознание?
— Да, вероятно.
— Вероятно, вы говорите. Значит, она теряет сознание и старик переключается на лорда Д'Астена. А вы все это время были у телеги, так получается?
— Да, так.
— Ага. Стало быть, старик с лордом Д'Астеном сражаются, вы стоите у телеги… Метель была сильная в тот момент?
— Относительно.
— Так, так. Значит, они сражаются, вы стоите. Потом старик берет вверх и сталкивает лорда Д'Астена с моста. Все верно?
— Да, все верно.
— Ага.
Лорд Тюлирье оторвался от дневника и глянул на меня поверх страниц.
— И я так понимаю, никто не сможет подтвердить, что лорд Д'Астен погиб именно так, как вы описываете? Ну то есть, мало ли. Может вы чего-нибудь не разглядели сквозь метель. Или вам что-нибудь почудилось.
— Нет, отчего же. Февроний может подтвердить… А. Чорт.
— Да-с. — Протянул лорд Тюлирье. — То-то и оно, что чорт. Получается, что вы единственный очевидец гибели лорда Д'Астена.
— Получается. — Кивнул я, исподлобья глядя на лорда Тюлирье. — И к чему вы клоните?
— Помилуйте! — С усмешкой воскликнул тот. — И в мыслях не имел. Так, связываю одно с другим.
— А мне показалось, что вы намекаете, будто в моих дневниках…
Тюлирье не сводил с меня вопросительного и насмешливого взгляда.
— Будто я все выдумал.
— Ну что вы! Как можно… Неужели вы думаете, что я… да что там я! что наш король поверит словам мятежника и предателя, а не словам своего собственного дяди?
Меня невольно передернуло. Казалось, Тюлирье уже в открытую смеется надо мной. 35 к 65, решил я. И в этот самый момент дверь отворилась. Тюлирье бросил поверх меня быстрый взгляд, кивнул и вежливо осклабился.
— Ну-с, на этом все. Премного благодарен вам за ваши ответы.
— И… я могу идти?
— Ну, разумеется. Если не возражаете, ваши дневники еще денек побудут у меня. Писарь перепишет несколько мест, а потом я вам их занесу. Идет?
— Идет.
— Ну вот и славно. — Воскликнул Тюлирье и снова обнажив два ряда маленьких зубов, поднялся, чтобы проводить меня до двери. — А к слову! Мне показалось, что в конце вашего дневника не достает нескольких страниц. Сейчас… — Подбежав к столу, Тюлирье вернулся с дневником. — Вот тут вы очень поэтично описываете, как Февроний приходит в себя в своих покоях. Потом вы пишите, о вашем разговоре с Галатеей. Вы прощаетесь… А дальше несколько страниц как будто вырваны…
— В самом деле? — Отозвался я с деланным удивлением. — Да, кажется, вы правы. Несколько страниц как будто вырваны. Видите ли, я иногда дергаю листы. Ну там написать кому-нибудь записку или поручение…
— Ну, конечно. — Воскликнул Тюлирье. — Как же я сам не догадался. К слову, я ведь и сам так делаю! Ну что же. Не смею больше вас задерживать…
Уже в дверях Тюлирье любезно протянул мне руку и бьюсь об заклад, был очень доволен спектаклем, который он устроил для меня. Вторая наша встреча произошла вечером того же дня и на ней он вел себя уже совсем иначе.
***
Полчаса спустя, оказавшись в своих покоях, я первым делом подошел к серванту, взял графин и залпом выпил дав стакана кислого вина. Потом налил третий стакан и тоже собирался выпить, но в это время в дверь постучали. Вошел слуга и подмигнул мне.
— Да? — Осторожно спросил я, не очень понимая, что вообще тут происходит.
— Я сделал, как вы и просили.
— Что я просил?
Слуга казалось растерялся. По крайней мере лицо его внезапно удлинилось и из заговорщецки-самодовольного, какое бывает у слуг, когда они думают, что что-то такое знают, стало глупым и растерянным.
— Ну как же! Вы же сами вызвали меня вчера и попросили…
— Ах, чорт! Проклятие! — Оттолкнув слугу, я подскочил к двери и выглянул наружу. Посмотрел налево, потом направо. Коридор в обе стороны был пуст.
— Тебя кто-нибудь видел?
— Нет, не видел. — Пробормотал слуга, переходя на шепот и понемногу заражаясь моим волнением. Слуга этот был молодой и глуповатый виночерпий Тиберия по имени Куц. После того как Тиберий был убит, Куца этого сослали было на конюшни. Там он не прижился и даже несколько раз дрался с главным конюхом. Тогда было решено перевести обратно в замок. В замке Куц сначала состоял на должности посыльного, а потом после чудесного спасения юного Феврония из плена, Куцу выпала честь дежурить у постели юного короля, менять королевский ночной горшок и взбивать по мере необходимости королевские подушки. Вот этого Куца я и подрядил шпионить за Февронием после того как получил письмо Вертезия. Что у меня было тогда в голове? Ума не приложу. Худой, сутулый, угреватый, с маленькими глазками и подленькими ужимками, весь извивающийся, как уж — довольно было одного взгляда на этого Куца, чтобы понять, что никаких дел с ним иметь не стоит. Но то ли он меня чем-от рассмешил, то ли я просто был в благостном и героически-беззаботном настроении, как бы ни было, мы разговорились. И когда Куц прозрачно намекнул, что проводит у постели короля по 12 часов и видит все, что там происходит, я подумал: почему бы и нет? Почему бы и нет — именно этот вопрос предваряет все наиболее трагические ошибки в этом мире. Мы столковались на 10 золотых. И разумеется, уже через несколько часов я напрочь об этом позабыл под влиянием вина и некоторых других обстоятельств таких, как состоявшееся через несколько часов после нашей беседы с Куцем заседании суда, на котором меня обвинили в убийстве брата, развязывании гражданской войны, попытке захватить престол, ну и так далее.
— Так, послушай. — Я подошел к столу и вынул из верхнего ящика кошелек с золотыми монетами. Открыл и высыпал пригоршню монет на стол. — Вот это тебе… — Я подумал и высыпал еще монет. Куц следил за мной, как кот за воробьем. — Вот это 10 золотых, как и договаривались. Вот это тебе сверху за старания… — Я сгреб монеты со стола и высыпал в ладонь Куца.
— Чой-то? — Недоуменно хлопая глазами, пробормотал Куц. — Мы ведь договаривались, что вы заплатите, когда я закончу.
— Ты закончил. — Радостно объявил я. — Следить больше ни за кем не надо. И вообще все это было не по-настоящему. Я хотел подшутить над Февронием. Но шутка была неудачная… Ну ступай. — Тараторил я, подталкивая Куца к дверям. — И смотри, никому не говори об этом. Понял?
— Так это, получается, следить больше не надо? — Насупившись, не верил Куц.
Я стиснул зубы. Вот ведь хитрая каналья! Решил прикинуться дураком в надежде, мало ли еще перепадет.
— Нет, следить больше ни за кем не надо. — Улыбаясь и шаря по карманам, ответил я.