— И где он теперь?
— Кто?
— Тот актер с ярмарки.
— А, Мастиф. Мастиф его зовут. Он внизу, спит.
— Настоящего Феврония ты при этом убил?
Ансельм вздохнул.
— Да, но не нарочно. Я хотел отправить его на Север вместе с караваном лаотрикийцев. Но черноглот в больших количествах смертелен, а я не правильно рассчитал дозы.
— Понятно. — Энцио отвел глаза в угол. — Выходит, произошедшее на башне Аурелиана тоже не было… колдовством?
— Конечно, не было. В сущности, лорд Д'Астен верно догадался с самого начала, что дозорных чем-то отравили. Я точно не знаю чем…
— Это сделали мятежники?
— Да. Насколько мне известно, за всем этим стоял лорд Турций.
— Получается, галлюцинации лорда Д'Астена были вызваны тем же ядом?
— Ты имеешь в виду его видения? Бьюсь об заклад, что так. Не мог же он на самом деле встретить двухметровго волка на задних лапах…
— Ну хорошо. И что было потом?
— Ну это ты в общих чертах знаешь и без меня. Мне пришлось подкупить Вертезия, чтобы как-то сообщить вам, где Февроний. Правда, этот дурак перепутал монастыри и едва не отправил вас в другую сторону. Тем не менее вы все же благополучно добрались до сюда, спасли Феврония и вернули во дворец. Все прошло как по маслу. В сущности, единственной заковыкой в блестяще разыгранной партии, был ты. Сказать по правде, я надеялся, что вы с Галатеей околеете на том мосту. Знаю, это не очень благородно, но что поделаешь? Чтобы помочь вам околеть, я отвязал лошадь и сбросил повозку в ущелье, но не знаю… Вы как-то выбрались. Как, к слову?
— Нас подобрал проезжавший мимо торговец.
— А ну видишь… Всего не предусмотришь. Да, твое появление снова путало мне все карты. Теперь я не мог просто возникнуть из ниоткуда и получить из рук Мастифа обещанное лордство и титул отца отечества. Теперь мне надо было думать, как от тебя избавиться. Идею подал Вертезий, как это ни странно. Согласись, довольно остроумно переложить на тебя ответственность за все произошедшее. Бургомистр Отвесного города единственный из всех мятежников, кто согласился свидетельствовать против тебя, но этого было достаточно. Свидетельства бургомистра вкупе с письмом, которое отправил тебе Вертезий, хватило, чтобы лорд Тюлирье и члены Королевского совета всерьез поверили в твою виновность. Честно говоря, для меня стало сюрпризом, когда тебе вынесли смертный приговор. Я думал, все закончится пожизненным заточением, в крайнем случае изгнанием… Но оказалось, что в отношении членов королевского семейства, преступивших черту закона, закон Эола особенно строг. Не скрою, меня несколько грызла совести, но в конце концов, я решил, что это справедливо. Еще во времена нашей службы на башне ты не упускал случая пощеголять своим королевским происхождением, все ходили перед тобой как по струнке, а ты к этому так привык, что словно и не замечал… Ты даже не представляешь, как меня это иногда бесило. А теперь твое королевское происхождение стало причиной того, что ты оказался на эшафоте. Я находил это отчасти справедливым. Не удержавшись, я даже пришел собственнолично лицезреть, как тебе отрубят голову.
— Да, я видел тебя в толпе.
— А, ну вот. — Ансельм усмехнулся. — Ты наверное решил, что это воображение играет с тобой злые шутки… Ан нет. Это было не твое воображение, а я.
— А что стало с Вертезием?
— От Вертезия, увы, пришлось избавиться. Во-первых, он редкостный осел и рано или поздно мог сболтнуть чего-нибудь лишнего. А во-вторых… В общем так было проще.
— А как же пророчество Мальтуса Безумного? Это тоже вздор?
— Ну, разумеется. Ты же сам мне когда-то сказал, что пророчества вещь относительная. Что бы с нами ни случилось, всегда найдется человек, который однажды за обедом сказал, что оно так будет. Не потому что он был очень умен и видел будущее, а потому что людей много и все они за обедом что-нибудь говорят.
— Не помню, чтобы я такое говорил.
— Ну не помнишь, так не помнишь… — Ансельм развел руками. — Тьма, Энцио. В пророчестве Мальтуса Безумного говорится, что придет тьма. Ты видел, что творили эти люди из страха, что она придет? Видел ли ты в своей жизни хотя бы частичку тех ужасов, на которые способны люди? Тьма она не там. — Ансельм неопределенно махнул рукой. — Она здесь. — Постучал он себя по груди. — Она в сердцах людей. Ты никогда не замечал, что наши страхи материализуются? Удивительно, не правда ли? Достаточно кому-то вспомнить древнее пророчество, в котором говорится, что король будет убит и королева разделит ложе с сыном, как все тут же уверяются, что Тибальд сын Изабеллы. И даже сама Изабелла в это верит.
— Хочешь сказать, Тибальд не был ее сыном?
— Конечно, нет. Просто когда по замку пошел слух, что королева разыскивает свою старую служанку Варту, лорд-канцлер понял что к чему, подсуетился и нашел служанку первой. Правда, потом ему же это и вышло боком… Думаю, он надеялся, что сможет подтолкнуть Изабеллу к самоубийству, но вот, что юный Тибальд придет в бешенство и зарежет его в собственных покоях, на это он точно не надеялся… Бедный глупец! Ну да что теперь поделаешь… О чем я, стало быть?
— Ты говорил, что страхи материализуются.
— Да точно. Достаточно кому-то было вспомнить про пророчество, и все тут же поверили, что наемный убийца Тибальд это сын Тиберия и Изабеллы. И точно так же. Достаточно было лорду Д'Астену поделиться с тобой своими видениями, и ты уже видишь в человеке с постушечьей палкой и накладной бородой настоящего колдуна. Видишь ли, мой дорогой Энцио, способность проглотить перед толпой изумленных зрителей горящий факел, не делает тебя волшебником. Волшебником тебя делают все эти люди, которые, затаив дыхание, смотрят на тебя…
— И кто в результате за всем этим стоял?
— За чем?
— За убийством Тиберия и мятежом.
— Ты спрашиваешь, от кого исходили все приказы? Кто был этот таинственный наниматель Родана? (Ведь мы оба знаем, что это был не ты). Кто дергал за все ниточки? — Ансельм пожал плечами. — Точно не скажу. Долгое время, мне казалось, что это был Турций. Но Турций и вполовину не так хитер… Он изворотлив, да. Но тут была нужна не столько изворотливость, сколько дальновидный ум. Нет, вряд ли Турций смог бы так все спланировать. Думаю, за всем этим на самом деле стоял бургомистр.
— Бургомистр Отвесного города?
— Да, он. — Кивнул Ансельм. — Сам посуди, у него были тысячи шпионов по всему Эолу. Он был довольно близко знаком с Вальтуром, бастардом короля Тиберия. Он один обладал достаточными ресурсами, чтобы в такой короткий срок после убийства Тиберия организовать восстание. Перед судом он с большой охотой согласился показать на тебя, как на руководителя восстания. Не потому ли что ему был хорошо известен настоящий руководитель?
— Которым был он сам…
— Ну да. Которым был он сам. К тому же я уверен, это он приказал отравить дозорных на башне. А не надо забывать, что с этого все и началось… Что ты на меня так смотришь?
Ансельм прищурился.
— Ты же не думаешь, что за всем этим на самом деле стоял я? Помилуй, куда мне…
Ансельм весело рассмеялся и плутовато подмигнул.
— Постой. Ты ничего не слышишь? Кажется мне или там снаружи какой-то шум? Слышишь? Топот коней, скрежет доспехов… Сдается мне, что гвардия наконец явилась. — Ансельм улыбнулся. — Не слишком-то они торопились, как считаешь? Я только схожу, разбужу Мастифа. Хорошо? Ты сиди тут, никуда не уходи. А к слову! Хотел тебя спросить, та штука, на которой вы улетели из столицы, это и есть то самое изобретение Галата?
— Да.
— И кто им управлял?