- Ярик, а расскажи... - начал говорить Артём, но не успел, ведь его речь прервал подоспевший Брилец, о котором мы вспоминали несколько минут назад. Он прихрамывал на левую ногу, а его рука была в крови.
Нас всех быстро построили. Не было времени на различные разговоры, поэтому Брилец чётко разъяснил:
- Там, на передовой, идёт решающий бой! Мы почти откинули венгров, но всё может измениться не в нашу пользу! Поэтому выдвигаемся, господа, выдвигаемся!
Отобрали почти всех. На месте осталось несколько медичек, тридцать тяжелораненых солдат и Артём, которому приказали приготовить к утру бульон с сосисками. Повар смотрел нам вслед, как верный пёс смотрит на уходящего хозяина. Повар смотрел нам в след, как ребёнок, брошенный своими родителями, которые уходят прямо перед ним. Я не думаю, что он так яро рвался в бой и мечтал оказаться на передовой. Скорей всего, он боялся, что однажды никто не вернётся. Вообще никто. Сослуживцы рассказывали, что его родителей убили прямо перед его призванием на фронт. Вроде бы хотели ограбить, но отец Артёма пошёл на рожон, но у одного из грабителей оказался револьвер. Повар не успел толком проститься с ними, а уже ехал в поезде на передовую. Из родственников остались только сестра и теперь вот племянник и племянница. Жена от него ушла ещё задолго до войны, сбежала вместе с иностранцем в Канаду. Но это лишь слухи. Кто знает, может они правдивы, а может лишь выдумка сослуживцев. Я стесняюсь сам спрашивать человека о таких вещах. Я уже не чувствовал пальцев ног, ветер проникал сквозь наши шинели и кусоворотки. Не спасали даже папахи. До передовой оставалось совсем немного. В воздухе витал запах пороха. Кто-то из наших чихнул, и все дружно сказали ему: «Будь здоров!», на что он невнятно, вытирая нос, ответил: «Спасибо...» Чем ближе мы приближались к передовой, тем отчётливее я слышал звуки выстрелов, всхлипы, крики, стоны...Чем ближе мы приближались к передовой, тем страшнее мне становилось....Тем страшнее становилось нам всем, даже Брилецу, который не в первой за сегодня возвращается к ней. Это я заметил по глазам солдат. Как бы они все не пытались скорчить серьёзные лица, их глаза...Они чуть ли не слезились. В этом явно не был виноват пороховой запах. Особенно это было заметно у Брилеца. Его разноцветные глаза не только слезились, но и дрожали. Он постоянно их протирал и винил во всём пыль, которая якобы так и норовила попасть ему прямо в них. Хотя, какая может быть пыль?! Вокруг было всё усыпано снегом! Наконец-то мы дошли до передовой. Я быстро спрыгнул в окоп, сняв с плеча свою мосинку. Возле меня уже валялся окровавленный Дмитров. Он был мёртв.
- Вот и дострелялся по офицерам... - буркнул я себе под нос.
Его стеклянные глаза смотрели прямо на меня, как будто призывая к чему-либо, а зная Дмитрова, скорей всего, они призывали меня стрелять по офицерам. Я пригнулся и закрыл их рукой. Стало немного спокойнее.
- Стреляем! За Царя! За Россию! - услышал я крики офицера. После этих слов послышалось протяжное: «УРА!» и несколько смельчаков попытались встать, но были тут же расстреляны.
Я занял позицию и понемногу отстреливал выбегающих венгров. Перед каждым выстрелом я закрывал глаза. Я понимал, что таким образом меня могут быстро пристрелить, но я не хотел смотреть, как я убиваю кого-то. Не так должно быть...Всё это неправильно...Вся эта Война неправильна... Я нагнулся, чтобы перезарядить мосинку. Когда я вставлял обойму, то случайно выронил из неё несколько патронов.
- Чёрт... - прошептал я и начал искать патроны, роясь в снегу. Благо, что нашёл я их быстро и вставил обратно в обойму.
Когда я вставал, пуля пролетела прямо у меня над головой, сбив мою папаху. Я упал на землю. Рядом с трупом Дмитрова. Я не мог придти в себя. Я не хотел вставать, хотя понимал, что нужно, ведь это мой долг...Перед Государством? Убивать таких же людей, как я, но что воюют с другой стороны... Вставал я очень осторожно, понемногу выглядывая из окопа. В этот раз уже никого не оказалось, и никто по мне не стрелял. Возможно, этот человек был убит, а возможно просто покинул свою позицию. Этого мне было не узнать. Тут раздались взрывы. Они доносились со стороны венгров. А позже из окопа вылез израненный Брилец.
- Господа! - начал он - Мы почти откинули их! Давайте же добьем и покажем всю нашу русскую мощь! Покажем им, что значит идти против Великой Русской Империи! За Царя! За Народ! За Семью! За Отечество! - он сделал пару выстрелов из нагана в воздух.
Теперь уже все с криком: «УРА!» бросились бежать вперёд. Мне было страшно, но я бежал, стараясь на ходу стрелять в противника. Пока я бежал я вспоминал лицо своей жены. Было ощущение, что больше я его не увижу. Рядом со мной бежал молодой парень, которого звали Денис Смирнов. Он был родом из Москвы, на фронт призван сразу после окончания лицея. Как он мне рассказывал, дома ждёт его девушка с прекрасным именем Алиса. Он говорил, что при каждой первой возможности пишет ей письма, а она отвечает ему.