Наконец лодка отвалила от острова, и вскоре ее гул над морем стих. Берг вздохнул с облегчением. Коонен оставался мрачным.
— Вернется! — астматически задыхаясь, выдавил угрюмый штурман.
— Нервы, лейтенант Коонен! — произнес Берг, и это прозвучало словно окрик.
Он прекрасно сознавал, что лейтенант прав.
У них и представления не было о том, почему над островом стал ходить самолет. Навряд ли они смогли бы понять, если бы им даже и объяснили, что усовершенствованная система радиолокации зафиксировала то ли взлет, то ли посадку LQ86.
В центре обработки разведданных этот незначительный сам по себе факт зарегистрировали с большой точностью и доложили среди прочих событий по команде. Чье-то бдительное око задержалось на нем. И хотя, по всем данным, дело шло о самолете устаревшего типа, который с точки зрения мощных защитных систем представлялся объектом довольно безопасным, все же он находился там, где ему быть не полагалось. Запросы по дипломатическим каналам ничего не дали. Вскоре последовало распоряжение выслать с ближайшей базы морскую разведку и внести ясность.
После второго появления летающей лодки над островом прошло много времени. Берг уже потихоньку начал надеяться, что предсказание Коонена не сбудется. Разве не могло быть, что самолет дважды прилетал к острову по простой случайности?
Он сознавал, что это наивное рассуждение, однако все же не мог отказаться от удовольствия представить дело именно таким образом. Лодка занималась морской разведкой, может, разыскивала после какого-нибудь кораблекрушения оставшихся в живых, но никого не нашла и теперь отозвана. Им вовсе нечего ожидать или опасаться.
Но, вероятно, по прошествии некоторого времени радиолокационные системы повторили свои показания.
Стоял долгий полярный день, и все четверги подряд были безоблачные и ясные. Берг взлетал каждую неделю без всяких дурных предчувствий под этим бледным, прозрачным небом, откуда, по его собственному мнению, разве что одно лишь всевидящее божье око могло наблюдать за ними.
Когда летающая лодка появилась в третий раз, пришла она с юго-востока. Вечернее солнце стояло уже сравнительно низко, любой камень отбрасывал длинную тень. Сделанное из бочки надгробие откладывало наискосок через стартовую полосу темнеющий клин. Заслышав рокот моторов, Берг и Коонен с недобрым предчувствием бросились к двери подземной мастерской. Они там как раз вытачивали новые втулки для тяг элеронов.
Машина опустилась над островом так низко, словно собиралась сесть, и сделала круг. Едва пролетев над головой Берга и Коонена, она пошла на следующий заход. Пронеслась, чуть ли не касаясь посадочной полосы, и было совершенно ясно, что ни одна мелочь на земле не осталась незамеченной.
Коонен не выдержал.
— Надпись! — воскликнул он и выскочил за дверь.
— Назад! — закричал Берг, но было уже бесполезно.
Лейтенант неуклюже, размахивая руками и раскидывая ногами, подбежал к надгробию Клайса и упал на колени. Он торопливо начал сгребать вокруг себя землю и швырять ее на днище бочки.
Теперь Берг понял. Они никогда не носили на могилу Клайса ни одного цветка, ни какой-нибудь другой веточки. Здесь их просто неоткуда было взять. Но временами Коонен наведывался к месту погребения бортстрелка и начищал медные буквы. Это было их единственной данью признательности товарищу по оружию. Начищенная медь ослепительно горела в лучах низкого солнца, и Коонен решил, что этот явный след деятельности человека обязательно должен броситься в глаза пилотам неизвестного самолета.
Коонен словно оглашенный сгреб землю. Сквозь драные летные перчатки под ногти набивались полуистлевшие стебли мха. Легкая перегнившая почва приторно пахла, пригоршню за пригоршней швырял Коонен на днище бочки, и все равно медные буквы были пока еще только слегка припорошены.
— Коонен! Назад! — услышав приближающийся рокот самолета, крикнул Берг из-за двери мастерской.
Лейтенант не реагировал. Он торопился скрыть следы своей работы. А летающая лодка тем временем уже возвращалась. Берг видел, как летчики в кабине размахивали руками, наверное, и они тоже что-то кричали, чего, естественно, нельзя было расслышать. И, уж конечно, они заметили Коонена. Его длиннющая тень, которая простиралась поперек полосы почти до самого берега, махала вокруг себя вытянутыми руками, как мельница.
Неожиданно самолет сбавил обороты. Задыхаясь от возбуждения, Берг распахнул дверь мастерской и кинулся на взгорок к зенитной пушке.
Его наихудшие предположения оправдались. Лодка под прикрытием острова опустилась на воду и скользила наискосок к берегу, оставляя за собой пенистый след.
Берг застыл в оцепенении. Это означало конец, они обнаружены, неизвестные сейчас окажутся на острове, их, конечно, больше, чем сможет отбить поредевшая команда LQ86. Взлететь? Поздно, вдвоем они не в состоянии так быстро даже выкатить самолет из укрытия, к тому же он еще не заправлен горючим. И что самое главное: куда лететь? Не могут же они остаться навечно висеть в воздухе. Как им потом вернуться на остров, где хозяйничает противник?
Руки Берга начали действовать раньше, чем разум успел все до конца проанализировать. Лодка уже покачивалась на месте в каких-нибудь пятидесяти метрах от берега. Открылась боковая дверца, и показалась голова летчика в шлеме. Берг нащупал ручки наводки и торопливо крутил их. Разрывая истлевшую маскировочную сеть, ствол зенитной пушки быстро опускался. В тот момент, когда капитан Берг поймал слегка раскачивающуюся лодку в перекрестье прицела, из открытого люка самолета вытолкнули оранжевую надувную лодку, которая заплясала тут же на зыби.
Берг нажал на спуск. Полуавтомат затрясся. Казалось, кто-то пять раз подряд торопливо ударил обухом топора по днищу пустой бочки. Разлетелись куски маскировочной сетки.
Три снаряда подняли справа и слева от лодки фонтаны воды, два угодили в цель.
Лодка накренилась и начала погружаться. Из люка, таща за собой товарища, вылез кто-то из экипажа, потом еще один. По всей видимости, корпус лодки был сильно разворочен, так как машина стремительно уходила под воду. Задрав на мгновение крыло, лодка тут же исчезла в неожиданно возникшем водовороте. Летчики в оранжевой надувной лодке принялись грести к берегу. Один из них яростно махал руками и что-то кричал. Берг не разобрал слов, да он и не стремился к этому.
Он быстро подошел к зенитному пулемету, стоявшему в десятке метров от пушки, под маскировочной сеткой, и принялся опускать стволы в горизонтальное положение. Вдруг за его спиной очутился Коонен.
— Нет, командир! — закричал штурман.
Берг, не поворачивая головы, продолжал крутить ручку.
— Нет! — крикнул Коонен и положил руку на предплечье Берга. — Это же убийство!
— Хочешь завести лагерь для пленных? — жестко бросил Берг и стряхнул руку штурмана.
Коонен стоял, опустив руки.
Спаренный пулемет ударил без предупреждения.
Гильзы со звоном посыпались на камни. В лицо пахнуло пороховой гарью.
Оранжевая резиновая шлюпка вдруг исчезла. Будто и не было никогда ни шлюпки, ни летающей лодки. Коонен повернулся и зашагал на негнущихся ногах прочь.
Приведя пушку и пулемет снова в боевую готовность и кое-как стянув дыры на маскировочной сетке, Берг наконец спустился в убежище — Коонен лежал ничком на постели и всхлипывал. Его бил озноб. Между всхлипами слышалось что-то бессвязное. Коонен был совершенно разбит.
Смотреть на него было неприятно и тошно.
Берг попытался было привести штурмана в чувство, но из этого ничего не получилось. У Коонена сдали нервы, ни встряхивания, ни аргументы до него не доходили. Вдруг Бергу стало жутко. Его будто током ударило. На мгновение он представил себя в одиночестве, рядом с потерявшим рассудок товарищем, на безжизненном острове — этого было довольно, чтобы его прошиб холодный пот. Решительным движением он выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в потолок. Сверху посыпалась бетонная крошка.