Мы ехали по временной кольцевой дороге от объекта к объекту, и повсюду виднелись указатели: БСИ, МТС, ДСК… Они напоминали мне стрелки с закодированным обозначением воинских частей на фронтовых дорогах: «Хозяйство Иванова», «Хозяйство Сидорова».
Нам расшифровывали: «База строительной индустрии», «Материально-техническое снабжение», «Домостроительный комбинат»…
В поселке КамГЭС, на Альметьевском тракте, мы ходим вокруг каменной коробки высотного здания и не можем отыскать дверь.
— Как попасть туда? — спрашиваем парня в рабочей спецовке.
— Туда? — кивает он наверх. — На лифте, — показывает парень, объясняя, как лифт будет нас поднимать: медленно, болтаясь из стороны в сторону, и все вверх, вверх.
Догадываемся: шутит. Какой там лифт, когда дом еще недостроен!
— Зайдите со стороны крана, — советует он нам. — Там есть дверка, обитая картоном, толкните ее.
Мы нашли дверь, толкнули ее и очутились на дне глубокого каменного колодца. Ни одной живой души, только слышится откуда-то сверху: «Майна — вира, майна — вира».
Словно в старинном заброшенном замке, мы осторожно поднимаемся по каменным ступенькам и на первой площадке читаем на прибитой к стене дощечке: «Не захламляйте помещение, содержите его в чистоте!» Под ногами — щебень, строительный мусор, лепешки застывшего раствора. Видать, ребята здесь с юмором. Пойдем, Танюша, дальше.
Таня работает инструктором горкома комсомола, постоянно бывает на стройках и с отчаянной решимостью поднимается по ступенькам. Я иду за ней, как за поводырем, но уже не хватает дыхания.
— Стоп, Таня! Надо хоть узнать, сколько этажей мы одолели.
— А вот же нацарапано на стене: «Шестой. Еще шесть».
Скажите, пожалуйста, какая забота о посетителях!
На следующей площадке читаем «Семь. До 12-го — пять». Становится весело. «Только восемь и еще четыре». «Девять, а остаются три!» «Десять. Дойдем до 12-го! А чем выше, тем хуже!»
Ну, остряки! А что правда, то правда: перед нами только лестничные блоки, перил нет, и справа — глубокая пропасть. Мы прижимаемся к стене.
Над нами — квадрат голубого неба, мы выбираемся из каменного колодца на последнюю площадку и видим людей. Кто-то подходит к краю и подбадривает нас:
— Ну, ну, смелее!
Мы лезем по железной стремянке, приставленной к последней стене.
— Здравствуйте! Высоко живете.
— А мы всегда на высоте.
Знакомимся.
— Филимонов, — протягивает руку высокий плечистый парень в телогрейке. Молодое, приветливое лицо. Улыбается — и на щеках ямочки.
Я недоуменно перевожу взгляд на Таню: когда я расспрашивал ее о бригадире, она мне сказала, что он уже немолодой.
— Да, — подтвердил Виктор Петрович, — уже тридцать стукнуло.
Видимо, здесь понятия о возрасте несколько иные, чем в обжитых местах страны.
Широкий простор открылся с сорокаметровой высоты. Голубую дугу Камы прихватывали темные осенние леса, а по берегам, как выводки грибов, желтели крыши деревень, и к ним тянулись ленты грунтовых дорог. По желтым полям ползли игрушечные грузовые автомашины. Хорошо просматривались старые Набережные Челны: элеватор, водонапорная башня, школа, горком партии.
— Новый город пойдет вверх по Каме. — Филимонов подвел меня к самому краю. — Во-он там — до села Боровецкого — встанут многоэтажные дома, их отделят от промрайона зеленые зоны шириной в километр.
С высоты далеко видать, а Виктор Петрович, который работал на Казахстанской Магнитке, в Темиртау, мог легко себе вообразить, как «пойдет вверх по Каме» и как «встанет» шестикилометровой полосой вдоль реки город.
— Домики будут, — продолжал он, — что надо. У одних облицовка — естественный камень в виде дробленого гранита, другие будут отделаны под мрамор, третьи — керамической плиткой. Вид! А дороги! Бетон, асфальт! Удобно свяжут город с заводом и рощей, где мы поставим палатки и дачные домики.
К монтажу первой челнинской двенадцатиэтажки бригада приступила в конце июля семидесятого года, побывав предварительно в Москве. Два с половиной месяца челнинские строители, большинство из которых не имело никакого представления о монтаже, учились в столичных домостроительных комбинатах, где сами делали детали для высотных зданий и складывали из них дома.
— Начали мы этот дом на пустом месте, — рассказывал Филимонов. — Надо было добывать и сварочные аппараты, и бетономешалку, и ящик под раствор. Да что там — сами клали пути под башенный кран.